Читаем Граф Никита Панин полностью

Никита Иванович подсказал ей выход — простой и естественный. Надо разорвать с Фридрихом мирный договор, то есть отменить принятое Петром решение, но войну снова не начинать — Россия истощена, эти семь лет легли тяжким бременем на народ, казна пуста, то и дело приходится прибегать к иностранным займам. Но тянуть Дело до тех пор, пока не возвратятся те войска, которые отправил Петр в распоряжение Фридриха — то был корпус генерала Захара Чернышова.

Екатерина и сама понимала, что продолжать войну не имеет смысла. Все уже для России потеряно было с заключением мирного договора, Петр даже вернул Пруссии Восточную Пруссию. Что ж, потерянное не вернешь, что с воза упало, то пропало. Конечно, хотелось бы владеть этим куском земли, с немецкой педантичностью приведенной в порядок, но снова проливать кровь из-за него не стоит. Не стоит и воевать за Шлезвиг. Дания сможет приобрести эту страну, такую ей дорогую, за шесть снаряженных кораблей. К сожалению, этот совет Никита Иванович подал Екатерине зря — Дания так никогда и не доставила России эти шесть кораблей и приобрела Шлезвиг задаром. Впрочем, по прошествии времени, рассуждал Никита Иванович, зачем нам нужна эта часть немецкой земли, такая далекая и к тому же оторванная от России многими границами?

Корпус Чернышова вернулся в Россию нескоро. До его возвращения тянула Екатерина с расторжением мирного договора. Но вот русские перешли границу, и на следующий же день барон Гольц был выслан из России и повез в Берлин депешу — мирный договор разрывается, и Россия более не союзник Пруссии…

Оставила Екатерина в силе и инструкцию, данную майору Савину о безымянном узнике — содержать его снова в Шлиссельбурге, но из Кексгольма провезти через деревню Мурзинку — Екатерина хотела увидеть бывшего императора, возведенного на престол в двухмесячном возрасте. Потом она рассказала Панину о своих впечатлениях:

— Очень похож на Петра III, сыт и одет, прекрасно знает, кто он такой, и забот с ним еще будет много.

— Одну строчку добавьте к старой инструкции Петра, — посоветовал Панин, — буде кто решится вызволить его из крепости, живым в руки не отдавать.

Он еще помнил, как именем Иоанна хотела Ловиза Ульрика Шведская поднять бунт в России, чтобы сделать послушной свою соседку: ей льстил свой царь на троне могущественной России и покорение безо всякой войны северного врага. Он приложил тогда, в Швеции, немало сил, чтобы сплести огромную сеть, в которую и попалась Ловиза. Елизавета еще тогда пригрозила ей оружием и даже послала к Стокгольму эскадру. Корабли поманеврировали перед шведскими шхерами и, когда инцидент был исчерпан, спокойно удалились.

Он понимал, что иметь под боком такую фигуру — это всегда повод к заговору, к интригам соседей, враждебных России. Ему это было не нужно. Ему нужно было только одно, — так закрепить власть в России, чтобы она ограничивалась, как и в Швеции, но без тех склок и раздоров, что царили в шведском ригсдаге. Он мечтал об императорском совете, и д’Аржанто не так уж был не прав, говоря о конечных целях Панина. Да, ему нужно было, чтобы Россия встала на путь постепенных реформ, чтобы кончилось это проклятое раболепство, чтобы не приобретали власть над государем фавориты, а серьезные и важные мужи могли подсказывать государыне, решать вместе с нею государственные дела, чтобы случайное нашептывание любимчиков не влияло на жизнь и судьбу Отечества. Свободные крестьяне, как в Швеции, виделись ему, но он хорошо понимал, что дворяне сметут такую власть, которая даст крестьянам свободу. Рабство в крови у русского народа, сколько веков привык он кланяться, его в свободу и калачом не заманишь» но когда-то же надо начинать…

Никита Иванович не привык высказывать свои тайные мысли, но боль о народе всегда была его непрестанной болью. Он хотел видеть свое Отечество не только сильным, могущественным, но и цивилизованным, подобно другим странам Европы. Шведский опыт многому научил его. Но начинать надо с малого — хоть немного ограничить самодержавную власть. Это и государю помощь, и Отечеству защита…

Много обещала Екатерина уже в своем Манифесте о восшествии на престол — Панин принимал участие во всех ее законодательных актах и не преминул вставить следующие слова:

«Наиторжественнейше обещаем Нашим императорским словом узаконить такие государственные установления, по которым бы правительство нашего любезного Отечества в своей силе и при надлежащих границах течение свое имело».

Для Никиты Ивановича слова эти не были пустыми обещаниями. Он надеялся, что Екатерина приступит к созданию таких законов, которым могла бы и сама подчиняться, и что она доставит мудрым мужам, окружающим трон, возможность разделить с нею власть…

Он все еще верил императрице, поскольку знал, как шатки основания, по которым вступила она на трон. Она не имела прав на него, не могла быть законной его обладательницей. Но раз уж так случилось, Павел, его Павел со временем станет царем, а мудрые законы, принятые матерью, станут и для него ограничением…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука / Проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия