Графиня де Монсоро

Келюс посмотрел на друзей, которые, по всей видимости, поняв его мысль, кивнули ему в знак согласия.

— Мы не хотим, чтобы поединок превратился в убийство великодушного человека, и, пожалуй, будет лучше, если мы предоставим жребию решить, кому из нас драться с господином де Бюсси.

— А трое остальных? — поспешил спросил д’Эпернон.

— Трое остальных? У господина де Бюсси, несомненно, достаточно друзей, а у нас — врагов, чтобы трем остальным не пришлось стоять сложа руки. Вы согласны со мной, господа? — прибавил Келюс, оборачиваясь к своим товарищам.

— Да, — ответили они дружно.

— Мне было бы чрезвычайно приятно, — сказал Шомберг, — если бы господин де Бюсси пригласил на эту увеселительную прогулку господина де Ливаро.

— Если бы я смел выразить свое мнение, — сказал Можирон, — я попросил бы, чтобы при нашей встрече присутствовал господин де Бальзак д’Антрагэ.

— Общество было бы в полном сборе, — заключил Келюс, — если бы господин де Рибейрак соблаговолил явиться вместе со своими друзьями.

— Господа, — сказал Сен-Люк, — я передам ваши пожелания господину графу де Бюсси, но, по-моему, я могу сказать вам заранее, он слишком учтив, чтобы не согласиться с ними. Мне остается только, господа, принести вам искреннюю благодарность от имени господина графа.

Сен-Люк снова поклонился, и головы четырех вызванных на поединок дворян склонились точно до того же уровня, что и его голова.

Молодые люди проводили Сен-Люка до дверей гостиной.

В самой последней из передних он увидел четырех лакеев.

Сен-Люк достал набитый золотом кошелек и бросил им со словами:

— Вот, выпейте за здоровье ваших господ.

XXXVIII О ТОМ, В КАКОЙ ОБЛАСТИ ГОСПОДИН ДЕ СЕН-ЛЮК БЫЛ ПРОСВЕЩЕННЕЕ ГОСПОДИНА ДЕ БЮССИ, КАКИЕ УРОКИ ОН ЕМУ ПРЕПОДАЛ И КАК ИСПОЛЬЗОВАЛ ЭТИ УРОКИ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ ПРЕКРАСНОЙ ДИАНЫ

Сен-Люк возвратился весьма гордый столь хорошо выполненным поручением.

Дожидавшийся его Бюсси поблагодарил друга.

Сен-Люку он показался очень грустным; подобное состояние было неестественным для исключительно храброго человека, которому сообщили, что ему предстоит столь блестящий поединок.

— Я сделал что-нибудь не так? — спросил Сен-Люк. — У вас расстроенный вид.

— Даю слово, милый друг, мне жаль, что, вместо того чтобы назначить срок, вы не сказали: “Немедленно”.

— А! Терпение. Анжуйцы еще не вернулись. Какого черта! Дайте им время приехать! Зачем вам торопиться устилать землю убитыми и ранеными?

— Дело в том, что я хочу как можно скорее умереть.

Сен-Люк уставился на Бюсси с тем удивлением, которое люди с идеально устроенным организмом испытывают на первых порах при малейшем признаке несчастья, пусть даже чужого.

— Умереть! В вашем возрасте, с вашим именем, имея такую возлюбленную!

— Да! Я убью всех четверых, я в этом уверен, но я сам получу хороший удар, который успокоит меня навеки.

— Что за черные мысли, Бюсси?

— Побывали бы вы в моей шкуре! Муж, считавшийся мертвым, воскресает. Жена не может оторваться ни на минуту от изголовья постели этого, с позволения сказать, умирающего. Ни обменяться улыбками, ни словечком перекинуться, ни руки коснуться! Черт подери! С удовольствием изрубил бы кого-нибудь в куски…

Сен-Люк ответил на эту тираду взрывом смеха, который вспугнул целую стаю воробьев, клевавших рябину в малом саду Лувра.

— Ах! — вскричал он. — Какое простодушие! И подумать только, что женщины любят этого Бюсси, этого школяра! Но, мой милый, вы потеряли рассудок: в целом мире не сыщется любовника счастливей вас.

— Вот как? Попробуйте-ка доказать мне это вы, человек женатый!

— Nihil facilius[53], как говаривал иезуит Трике, мой учитель. Вы в дружбе с господином де Монсоро?

— Клянусь, мне стыдно за человеческий разум! Этот болван называет меня своим другом.

— Что ж, и будьте его другом.

— О!.. Злоупотреблять этим званием?!

— Prorsus absurdum[54], говорил в таких случаях Трике. Он и в самом деле ваш друг?

— Он так утверждает.

— Нет, он не друг ваш, потому что он делает вас несчастным. В чем цель дружбы? В том, чтобы люди приносили друг другу счастье. По крайней мере, так определяет дружбу его величество, а король — человек ученый.

Бюсси рассмеялся.

— Я продолжаю, — сказал Сен-Люк. — Если Монсоро делает вас несчастным, значит, вы не друзья. Следовательно, вы можете относиться к нему либо безразлично — и в таком случае отобрать у него жену, либо враждебно — и тогда убить его еще раз, коли одного раза недостаточно.

— По правде говоря, — сказал Бюсси, — я его ненавижу.

— А он вас боится.

— Вы думаете, он меня не любит?

— Проклятье! Испытайте его! Отнимите у него жену, и вы увидите.

— Это тоже логика отца Трике?

— Нет, это моя.

— Поздравляю вас.

— Она вам подходит?

— Нет. Мне больше нравится быть человеком чести.

— И предоставить госпоже де Монсоро излечить ее супруга духовно и физически? Ведь в конце-то концов, если вас убьют, нет никакого сомнения, что она прилепится к единственному оставшемуся у нее мужчине…

Бюсси нахмурился.