Графиня де Монсоро

— Да, вам же известно, что я любопытен, — ответил с улыбкой Генрих.

— По чести, ничего хорошего, государь, — сказал Келюс, — он больше не парижанин.

— Так кто же он тогда?

— Деревенщина. Он уступает дорогу.

— О! — сказал король. — Что это значит?

— Это значит, что я собираюсь обучить свою собаку хватать его за икры, — сказал Келюс, — и, кто знает, может быть, даже и тогда он ничего не заметит из-за своих сапог.

— А у меня, — сказал Шомберг, — есть чучело для упражнений в ударах шпагой, так вот я назову его Бюсси.

— А я, — заявил д’Эпернон, — буду действовать прямо и пойду дальше. Сегодня я наступил ему на ногу, завтра дам ему пощечину. Храбрость у него напускная, она держится на самолюбии. Кажется, я так и слышу, как он говорит себе: “Довольно я сражался за свою честь, теперь надо поберечь свою жизнь”.

— Как, господа, — воскликнул Генрих, прикидываясь рассерженным, — вы осмелились дурно обращаться у меня в Лувре с дворянином из свиты моего брата?

— Увы, да, — сказал Можирон, отвечая на притворный гнев короля притворным же смирением, — и хотя мы обращались с ним весьма дурно, он ничем нам не ответил.

Король с улыбкой поглядел на Шико и шепнул ему:

— Ты все еще считаешь, что они мекают, Шико? Мне кажется, они уже зарычали, а?

— Э! — сказал Шико. — А может, замяукали. Я знал людей, которым кошачье мяуканье ужасно действовало на нервы. Может быть, господин Бюсси относится к таким людям. Вот почему он и вышел, не ответив.

— Ты так думаешь? — сказал король.

— Поживем — увидим, — ответил наставительно Шико.

— Вздор, — сказал Генрих, — каков господин, таков и слуга.

— Не хотите ли вы этим сказать, государь, что Бюсси — слуга вашего брата? В таком случае, вы изрядно ошибаетесь.

— Господа, — сказал Генрих, — я сегодня обедаю у королевы. Скоро Желози[52] разыграют перед нами фарс; приглашаю вас на представление.

Присутствующие почтительно поклонились, и король удалился через главную дверь.

Как раз в эту минуту господин де Сен-Люк входил через боковую.

Он знаком остановил четырех миньонов, собиравшихся уйти.

— Прошу прощения, господин де Келюс, — сказал он, поклонившись, — вы все еще живете на улице Сент-Оноре?

— Да, дорогой друг, а почему вы спрашиваете? — спросил Келюс.

— Я хотел бы сказать вам пару слов.

— О!

— А вы, господин де Шомберг, не будете ли вы так добры дать мне ваш адрес?

— Я живу на улице Бетизи, — сказал удивленный Шомберг.

— Ваш я знаю, д’Эпернон.

— Улица де Гренель.

— Вы мой сосед. А вы, Можирон?

— Я обитаю в королевских казармах.

— Значит, я начну с вас, если разрешите, или нет, пожалуй — с вас, Келюс.

— Великолепно. Мне кажется, я понял. Вы пришли по поручению Бюсси?

— Не стану говорить, по чьему поручению я явился, господа. Мне надо с вами поговорить, вот и все.

— Со всеми четырьмя?

— Да.

— Хорошо, но если вы не хотите говорить с нами в Лувре, потому что, как я предполагаю, считаете это место неподходящим, мы можем отправиться к одному из нас. Мы можем выслушать все вместе то, что вы собирались сказать нам каждому по отдельности.

— Прекрасно.

— Тогда пойдемте к Шомбергу, на улицу Бетизи, это в двух шагах.

— Да, пойдемте ко мне, — сказал молодой человек.

— Пусть будет так, господа, — ответил Сен-Люк и снова поклонился.

— Ведите нас, господин Шомберг.

— С удовольствием.

Пятеро дворян вышли из Лувра и взялись под руки, заняв всю ширину улицы.

За ними шествовали их вооруженные до зубов слуги.

Так они явились на улицу Бетизи, и Шомберг приказал приготовить большую гостиную своего особняка.

Сен-Люк остался ждать в передней.

XXXVII О ТОМ, КАК СЕН-ЛЮК ВЫПОЛНИЛ ПОРУЧЕНИЕ, КОТОРОЕ ДАЛ ЕМУ БЮССИ

Оставим ненадолго Сен-Люка в передней Шомберга и посмотрим, что произошло между ним и Бюсси.

Бюсси, как мы знаем, покинул тронный зал вместе со своим другом, раскланявшись с теми, кто не был проникнут духом придворной угодливости до такой степени, что мог не ответить на любезность столь опасного человека, как Бюсси.

Ибо в те времена господства грубой силы, когда личное могущество было всем, человек, если он был силен и ловок, мог выкроить в прекрасном королевстве Франция небольшое королевство для себя как в географическом, так и в умозрительном смысле.

Именно так царствовал Бюсси при дворе короля Генриха III.

Но в тот день, как мы с вами видели, Бюсси встретил в своем королевстве весьма дурной прием.

Лишь только друзья вышли из зала, Сен-Люк остановился и, с беспокойством глядя на Бюсси, спросил:

— Вы плохо себя чувствуете, друг мой? Вы так бледны, что, кажется, вот-вот потеряете сознание.

— Нет, — сказал Бюсси, — я задыхаюсь от злости.

— Значит, вы думаете что-нибудь предпринять в отношении этих бездельников?

— Еще бы, черт побери, вы скоро увидите.

— Ну-ну, Бюсси, спокойствие.

— Да вы просто прелестны: “спокойствие”! Если бы вам наговорили половину того, что я сейчас выслушал, то, при вашем нраве, у нас было бы уже смертоубийство.

— Ладно, что же вы хотите делать?

— Вы мой друг, Сен-Люк, и дали мне страшное доказательство этой дружбы.