Графиня фон Мален

– Хорошо-хорошо, – тут же отвечал епископ так же тихо, – просто я не знаю, как вам те ворота открыть.

– Вам ничего и не придется делать, – заверил его кавалер, – перед вами откроют, а я за вами проеду. Мне нужна поддержка в городе. А герцог – он далеко, он в Вильбурге.

– Хорошо, так все и сделаем, – ответил отец Бартоломей.

– Отец Семион с вами отправится, – сказал кавалер, – если желаете, будет вам помощником на первое время.

– То было бы очень хорошо, – обрадовался епископ. – Но кто останется на приходе?

– Брат Ипполит, он тут будет через три-четыре дня, – отвечал Волков.

– Да, то хороший святой отец, сведущий и благочинный, несмотря на молодость, – согласился брат Семион.

– Как только прибудут мои люди, так сразу поедем в Мален. Я за вами пришлю.

Святые отцы откланялись, а Волков сел за стол, так как Мария стала подавать обед. До ночи отдохнуть ему точно не придется, так хоть поесть как следует надо.

Мария поставила на стол бобы в мясной подливе на бараньем жиру. Расторопная девка уже принесла жареной баранины с чесноком. Вина поставили. Жена вдруг села рядом – раньше садилась в середину стола. Монахиня там, где и обычно. Четвертого прибора за столом не было: госпожу Ланге тут никто не ждал.

Элеонора Августа стала себе брать еду, брала много и бобов, и кусков баранины и вина наливала.

– Уж лучше пиво пейте, – заметила монахиня.

– Не к сердцу мне пиво, вина хочу, – отвечала госпожа Эшбахт. – Кислого хочу.

– Так хоть разбавляйте, водой разбавляйте, – настаивала монахиня.

Элеонора Августа послушно разбавила вино водой и, чуть отпив, стала есть, есть жадно и неприятно. Волков тут подумал, что эта женщина совсем ему не мила, совсем. Ест ненасытно, как будто отнимут у нее. Уже толстая, рыхлая, лицо отечное, а все равно ест жадно. И даже не поставила тарелку для Бригитт. Нехороша Бригитт, чтобы за одним столом с ней, с чавкающей и обсасывающей бараньи кости, сидеть. Волков хоть и хотел съесть тоже баранины, но быстро, по-солдатски, поел бобов и начал вставать, вытирая рот полотенцем.

– Куда же вы, господин мой, – переполошилась жена, кладя свои пухлые пальцы на его руку, – неужто уже поели?

– Уже поел. – Он высвободился и вытер руку полотенцем. – Простите, госпожа моя, дела у меня.

– Да что это у вас за дела все время? – запричитала Элеонора Августа. – Только приехали, скоро опять уезжаете, а с женой, что чадо вам носит, и за столом посидеть не можете?

Стала еще что-то говорить, да все с упреками, со всхлипами, со слезами в голосе. Захотелось наорать на нее, сказать ей, что она глупа и некрасива, прямо в ее отечное лицо, в заплывшие глазки, но он сдержался. Как бы там ни было, она носила его чадо, а пред людьми и Господом была его супругой. А что она ненавидела Бригитт, так имела на то право. И поэтому Волков лишь наклонился к ней, поцеловал в темя и сказал как можно более ласково:

– Госпожа моя, мне через несколько дней ехать на войну, а до того сделать надобно много всяких дел, вы уж не серчайте на меня.

Сказал и направился к дверям, а вслед ему неслось слезливое:

– Как на войну? Опять на войну? Когда же вы уже навоюетесь? Когда угомонитесь?

Глава 43

На дворе уже карета запряжена, Бригитт приоделась в хорошее платье – в узкое, а живот выпирает. Уже садится в карету, Ёган собирается лезть следом за ней.

– Подождите, – остановил их Волков. – В город вместе поедем, а пока давайте съездим к реке.

– К реке? – удивилась Бригитт.

Они с Ёганом переглянулись. Ну, к реке так к реке. Все сели в карету. Тут Волков уже мог не стесняться: кроме Ёгана, этого никто не увидит, – кавалер сел рядом с госпожой Ланге и взял ее за руку. Ёган дипломатично отвернулся и уставился в окно.

– Господин мой, а куда же мы едем? – спросила женщина.

Он не удержался, быстро поцеловал ее в губы.

– Узнаете.

Ехать до реки недолго, вскоре они подъехали к амбарам, где у пирсов разгружалась баржа.

– Сворачивай налево! – скомандовал генерал, и кучер повернул с дороги на берег реки. – Да езжай дальше, дальше. К тому холму.

На холме Волков приказал кучеру остановиться, вылез сам, помог выйти Бригитт.

– Вам нравится здесь? – Он держал ее за руку.

Она оглянулась. С холма открывался прекрасный вид на реку.

– Да, – сказала красавица, – тут очень хорошо.

– Вон видите? – Он указал рукой.

– Да, это дом госпожи Рене, вашей сестры, – отвечала она.

– Верно, а вон сыроварня Брюнхвальдов.

– Вижу, да. А зачем вы мне это показываете?

– Как вернетесь из города, найдите нашего архитектора, скажите, что хотите построить дом на этом месте, пусть покажет вам рисунки, выберете, какой вам понравится. Пусть строит тут дом.

– Дом? – Ее глаза округлились. – Кому? Мне?

– Вам и вашему чаду, – отвечал Волков. – Я давно это место приметил. Архитектору скажите, чтобы все было: и колодец, и конюшни, и скотный двор, и большие окна от потолка до пола, как у князей, – все должно быть самое лучшее. Мебель самая хорошая, и посуда, и все остальное. Скажите ему… скажите, что у вас есть двадцать тысяч талеров.