Графиня фон Мален

Волков задумался, взял чашку с кофе и держал ее в руке, а купчишка снова стал ныть:

– Господин, я вам все сказал, что знал, может, вернете мне мои товары?

– Твои слова еще проверить надо, да и проверки мало мне будет: пока то серебро перед собой не увижу, ничего тебе не отдам, – закончил кавалер. – А пока ступай.

– Господин, – купец, кажется, опять собирался зарыдать, – прошу вас… Семья моя… Матушка слепа…

– Сержант! – рявкнул Волков. – Ну чего ждешь, взашей его…

Купчишка мешал ему думать.

Глава 21

В словах купца он нисколько не сомневался, но купчишка мог напутать что-то. Поэтому, отправив Брюнхвальда заниматься тем, к чему того Бог приспособил лучше всего, а именно войском, сам же сразу пошел к реке, к пленным. Там Волкова встретил возбужденный брат Ипполит и радостно стал ему рассказывать, что почти все, и мужики, и бабы, готовы принять причастие и вернуться в лоно истинной матери церкви, что раскаиваются… И еще что-то он хотел говорить, но кавалер его прервал:

– А чего ты-то так рад?

– Так то честь мне великая, не каждому выпадает такое дело – возвращать людей в веру истинную, я чувствую себя святым Матвеем, что нес слово Божие диким язычникам.

– Он плохо кончил, – напомнил монаху рыцарь.

– Ничего… – радовался брат Ипполит.

– Ты напоминай им, что прощение им будет только в том случае, если примут они мою власть над собой. Иначе петля.

– Всем напоминаю.

– И списки, списки составь на всех, смотри, кто бос и гол. Пока у меня есть и сукно, и полотно, и башмаки имеются.

Волков уже думал о том, что людишек-то придется не только кормить, но и обувать, одевать, иначе как они зиму переживут. А еще необходимо им пожитки какие-никакие собрать: посуду, инструменты, скотинку хоть самую малую, хоть бы коз. Кур купить, хлеба на зиму… В общем, дел и трат было много. Но сейчас все отходило на второй план. Сейчас он думал лишь о серебре, что, возможно, лежит на дне реки, рядом, только руку протяни.

Он шел среди людей, те сразу вскакивали, кланялись, один из них, кудлатый, заросший многодневной щетиной мужик, крикнул ему:

– Господин, спасибо за харчи, как с попом вашим поладили, так кормить нас стали. Спасибо.

Волков молча указал на него пальцем, сержант и два гвардейца кинулись к говорившему, схватили за локти, поволокли к полковнику. Мужичок-то перепугался, говорит гвардейцам:

– Вы чего, ребята, чего? Я же с благодарностью… Я же согласен в поместье к господину, в крепостные… Я согласен…

Как подвели его, Волков и говорит:

– Зимой тут баржа утонула в шторм.

– Было такое, было. – Мужик обрадовался, но еще не был уверен, что его сейчас не повесят. – Как раз перед Рождеством.

– Сам видел или рассказал тебе кто?

– Как тонула – не видел, а как людишки ныряли к ней – видел сам. Как серебришко оттуда доставали ломтиками, но недолго, больно вода была студена.

– Какими еще ломтиками? – не понял кавалер.

– Так ломтиками… Такими, в ладошку длиной, в три пальца шириной, в два пальца толщиной.

– Слитки, – догадался Волков. – А монеты были? Деньги?

– Нет, денег нет, только ломтики доставали.

– А ну, пошли, место покажешь.

– Покажу, господин, я туда часто ходил – котлы и чаны мыть.

Мужик сопроводил их вверх по течению к мосту, который вел к городу Рункелю, и притом болтал без умолку. Кавалер уже пожалел, что не взял коня, как мужик остановился на небольшом песчаном пляже, указал рукой на реку.

– Вот, господин, тут она потопла.

Место тут широкое, река сто шагов в поперечнике, не меньше.

– Далеко от берега? – спросил Волков, оглядывая реку и берег.

– Не-е… Меньше, чем до середки, у них лодка стояла, когда они ныряли в воду, – вспоминал мужик.

– А ты сможешь нырнуть? Денег дам, – предложил полковник.

– Эх, господин, кабы я умел, – вздохнул человек.

– А ты помнишь тех мужиков, что ныряли?

– Конечно, помню, пара мужичков из моей корпорации были, из нашей деревни. Но так кого вы побили, кто сбежал, сейчас их уже не найдешь.

– Отыщешь – пять талеров дам, – пообещал Волков.

– Так я клич кликну, желающие найдутся, коли денег посулите, – размышлял мужик.

– Иди, найди желающих, деньги будут. Уж не пожалею серебра.

Пока мужик искал охотников нырять за серебром, Волков тоже без дела не сидел, уже послал в город Ламберг сержанта Хайценггера, чтобы тот нашел пару крепких лодок, купил еще веревок и весы из города привез, взвешивать богатства. Сержанта Вермера послал в лагерь, чтобы принес корзин каких, ящиков. Кавалер уже собирался доставать серебро. Подумал немного и заодно велел сержанту обед нести. Обедать надумал тут же. Расположился на бережке удобно, на солнышке, ногу вытянул больную и сидел гадал, сколько серебра удастся из той баржи вытащить. Размечтался. А тут приезжает к нему гонец от дежурного офицера и отвлекает его от мыслей приятных и волнующих вестью неприятной и раздражающей:

– Господин, там генерал приехал, вас добивается.

– Чего? – не понял поначалу кавалер. – Кто?

– Ну, генерал. Фон Беренштайн. Бывший наш, – объяснял посыльный.

– Выздоровел, значит, – мрачно произнес Волков и стал подниматься с земли. – И где он?

– Там. По лагерю ходит.