Графиня Грандвелл (СИ)

Рыжеволосая девочка всячески подражала тётушке Гудрун, тянулась к ней. Сестра Ульвара в свою очередь отвечала материнским теплом, которого Сири не хватало, ведь Малинда фактически не уделяла дочери должного внимания, вечно занятая своими нарядами и бесконечными прогулками по замку. Графиня словно сторонилась девочки, дочь внешне была схожа с отцом, такие же рыжие пышные волосы, серые зоркие глаза, да и повадки один в один… Точная копия Ульвара. А учитывая тот факт, что Малинда не особо любила детей, то была лишь рада, что девчонка лишний раз не мозолит глаза, а бегает к тётке.

— Твоя супруга еще и ужасная мать ко всему прочему… — Гудрун не раз высказывала это брату. — Девочке совершенно не хватает материнского внимания… Я уж молчу про то, что сыновей тебе не рожает… Пустышка, одним словом… И толку от неё никакого…

* * *

Ближе к вечеру в графстве Рендлшир затеяли грандиозный пир в честь возвращения хозяина и его воинов. Длинные дубовые столы были обильно уставлены яствами, среди которых имелись разные виды печёного и варёного мяса, ячменная каша с пряными сушёными травами, щучья похлёбка с луком… Из погреба уже выносили бочонки с элем, вином и медовухой.

По центру главного длинного стола спиной к стене восседал конунг на огромном дубовом троне, обильно украшенном искусной резьбой. Местные плотники долго работали над этим шедевром в угоду своему хозяину, для графини изготовили подобное кресло, но немного размером поменьше и изящнее.

Малинда покорно заняла своё место подле мужа, поедая щучью похлёбку серебряной ложкой, она мысленно находилась совершенно не здесь. Не терпелось поскорее удалиться в свои покои, захотелось уединиться да начать всё обдумывать…

Под грозным надзором бдительной Бирны детишки, плотно отужинав погнали играть. Кто-то из захмелевших ярлов взял в руки смычковую лиру и завёл песнь об одиноком и храбром воине, который держал путь в Вальхаллу, находя смысл жизни в бесконечных битвах и скитаниях. Остальные мужчины задумчиво подпевали, хор бархатистых баритонов погружал в состояние, сродни медитации.

Изрядно хмельной уже Зигфрид глядел в одну точку остекленевшим взглядом, мужчина казался грустным и подавленным. Он сидел напротив Ульвара, постоянно стараясь быть у конунга на виду, как самый преданный из ярлов.

— Чего сохнешь, как листва по осени? Отчего ж не взял с собой эту свою Ингерду, вижу же, что убиваешься по ней… — молвил назидательно конунг. — Бери уже её в жёны, пока кто другой не взял!

— Никто и не возьмёт! — рыкнул Зигфрид. — Моя она! — стукнул ладонью по поверхности стола, сжимая руку в кулак. — Возьму силой, коль не захочет!

— А отчего ж не взял, времени-то много было, пока мы находились в Данелаге… — ухмыльнулся Ульвал, отгрызая кусок свинины. Зигфрид опустил взор и замолчал, словно потух… Просто боится он, что гордая Ингерда не ответит взаимностью, отвергнет. Насильно можно взять лишь тело, но сердце никак…

— Да не печалься ты, Зигфрид! — конунг попытался приободрить друга. — Сам-то с ней поговори! А то всё бегаешь, как заяц по лесу, вокруг да около… Да зачем походных девок при ней упоминаешь? Уж видать, обиделась она!

Зигфрид лишь хмыкнул в ответ, осушив очередную кружку эля да приложился к ячменной каше, уж вкусно её готовят здешние повара.

— Да с Бродди нехорошо вышло, уж Орм ослушался меня и напал на его деревни, урон нанёс да убил его кузнеца! Завтра поутру распоряжусь отослать к берегам Нортумбрии своего молодого кузнеца, Угги. И оружия кой какого в дар передам, ведь благородностью отвечать надобно, Бродди мог нас спокойно убить в своих поселениях, так бы и удобряли там почву сейчас… — размышлял Ульвар вслух, вовлекая Зигфрида в беседу, чтоб отвлечь его от дел сердечных.

— Правильное решение, Ульвар, — ответил тот, на мгновенье вспомнив тот поход с Ормом и милость Бродди, который их великодушно отпустил на все четыре стороны.

Малинда, тяжко вздыхая и зевая, откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза.

— Иди уж в опочивальню, я позже приду, — конунг обратился к графине своим хриплым баритоном. — Отдохни с дороги, вижу, что притомилась…

— С Вашего позволения, — Малинда откланялась и направилась в супружеские покои, сопровождаемая горничной Эббой, которая следовала за графиней, словно тень.

Перед пиршеством Малинда успела посетить купальню, что была расположена на первом этаже центральной башни. Небольшое помещение с оббитыми деревом стенами обогревалось с помощью глинобитной печи, на которой грелись чугунные чаны с водой. Графине нравилось подолгу отмокать в огромной деревянной лохани, вдыхая испарения травяных отваров, что добавлялись во время купания.

— Как же я устала, Эбба… Хочется отдохнуть, ведь знаешь, что нас ждёт? — Малинда подняла взор на горничную, с любопытством её разглядывая. Они стояли среди опочивальни, глядя друг на друга.

— Не знаю, моя госпожа… — робко молвила Эбба.