Графиня Монте Карло

За узким, зарешеченным окошком «уазика» мелькали вечерние улицы, по которым спешили свободные люди, по Среднему проспекту проехал светящийся трамвай, он притормозил, пропуская машину с мигалкой. Аня увидела девушку-вагоновожатую, которая, зевнув, прикрыла ладонью рот. Взгляд цепко выхватил подробности и детали окружающего мира. «Неужели я очень долго ничего этого не увижу? — подумала Аня, — ни улиц, ни трамваев, ни праздников, ни города, ни мамы?» Стало вдруг обидно, и Аня закусила губы, чтобы не заплакать, но слезы все равно потекли, но не от страха, а от жалости к маме.

— Когда сдадим эту, — услышала девушка голос григоровского помощника, — заскочим ко мне домой. У меня бутылочка «Русского стандарта» имеется. Только жену предупредим, чтобы закуску приготовила.

— По дороге закуски возьмем, — ответил майор. — Кстати, кто у нас дежурный следователь?

Задержанную отвели в накуренную комнату, в которой сидели перед телевизором милиционеры. Они смотрели футбол и, матерясь, комментировали происходящее на экране.

Дежурный, увидев вошедшее начальство, вышел из-за стола.

— Вызови следователя, — приказал ему Григоров, — пусть сейчас допросит эту, — и он головой показал на Аню, — а потом отправьте ее к нам в изолятор.

— Там переполнено, — сказал дежурный, — может сразу в «Кресты»?

— Пусть допросят вначале, а потом, если прокурор даст добро, то отправим в «Кресты».

— Симпатичная девка, — ухмыльнулся дежурный, — что она совершила?

— Да у нее целый букет. По каждой статье может червонец отхватить.

— Если адвокаты не помогут, — вздохнул дежурный и, сдвинув фуражку, поковырял у себя в ухе.

Милиционеры-болельщики отвернулись от экрана и мутными взглядами раздевали задержанную девушку, проводя глазами по ее телу и ногам. В этот момент забили гол в ворота противника, все застучали автоматами по полу и радостно начали выкрикивать ругательства.

— Если меня будут допрашивать, то не могли бы пригласить адвоката? — спросила Аня у дежурного.

— Будет тебе и адвокат, будет тебе и пятая поправка к американской конституции, тварь, — зло бросил через плечо один из любителей футбола.

— У меня все будет, — неожиданно для себя спокойно сказала Аня, — а у тебя ничего, кроме продажной совести.

Милиционер от неожиданности уронил свой автомат, но потом, подхватив его за ремень, начал медленно подниматься со своего стула.

— Ты че там протявкала, сука?

Он посмотрел на Григорова.

— Товарищ майор, дайте нам эту тварь на полчасика. Мы ее научим свободу любить и порядок уважать.

— Отставить! — приказал Григоров, а потом внимательно посмотрел на Аню.

— Адвокат, как и положено, будет Вам назначен.

Помощник его топтался в дверях, майор, судя по всему, тоже торопился, он даже направился было к выходу, но в последний момент увидел глаза следящих за ним любителей футбола и остановился.

— Где этот чертов следователь? — произнес он, посмотрев на часы.

Следователем оказалась полная дама в брюках.

— Пойдемте со мной, — сказала она девушке, направляясь к узкой двери комнаты, смежной с дежурным помещением.

Надо было сделать всего несколько шагов, но пройти следовало мимо группы захвата. Тот, что обещал научить задержанную любить свободу, протянул ногу в высоком ботинке со шнуровкой, перегораживая девушке путь. Аня остановилась, нога в ботинке не убиралась, милиционер делал вид, что смотрит на экран. И тогда Аня ударила его ногой по ботинку и пошла дальше, едва сдерживаясь, чтобы не захромать — она отбила пальцы.

Следователь закрыла дверь: маленькая комната, в которой поместились лишь стол и два стула по обеим сторонам.

— У моей мамы сердечный приступ: меня схватили, и я не успела вызвать врачей. Позвольте мне позвонить по «03». Пожалуйста, — взмолилась Аня, — мама очень больна.

Полная женщина села на свой стул и показала Ане рукой.

— Садитесь.

— Я все что угодно подпишу, только разрешите «Скорую» вызвать.

— Все что угодно подписывать не надо.

Следователь поднялась, вышла из-за стола и шагнула к двери.

— Назовите Ваш адрес.

Небольшая комната с цементными стенами. Три шага в длину или чуть больше. Столько же в ширину. Вместо окна узкая щель под потолком у одной из стен. Наполовину комната разделена деревянным помостом, немного возвышающимся над полом. На дощатом настиле лежат женщины. Тусклая лампа под потолком почти не дает света, а за подпотолочной щелью ни фонарей, ни луны. Сырость да холод.

Щелкнула задвижка, скрипнула тяжелая дверь. Аня переступила через порог и задохнулась от спертого воздуха. Груда тел на помосте зашевелилась, и чей-то голос, совсем не похожий на женский, прохрипел:

— У нас и так места нет.

— Заглохни! — сказал конвойный, втолкнул внутрь задержанную и захлопнул дверь.

Аня осталась стоять, не зная, что делать дальше. Темная масса на досках стала рассыпаться, поднялась одна темная фигура, затем вторая. Постепенно глаза начали привыкать к сумраку, и девушка увидела стоящую перед собой женщину, похожую на переодетого мужчину.

— Закурить есть? — прохрипела женщина.

— Нет.