Графиня на неделю

— Во многом я не лучше твоего покойного мужа, — сказал он наконец. — Я тоже в юности был рабом опиума. Я принимал его в больших количествах, а поощрял меня в том один подлый тип, сэр Сидни Уорслоу, который подружился со мной и сделал из меня орудие для своих злодеяний. Тогда я был просто бароном, но мои родственники занимали высокое положение. С моей помощью Уорслоу получил доступ в высшее общество, где мог сбывать фальшивые деньги. Я достоин презрения! В то время я был всего лишь его марионеткой… И даже когда он угрожал Деборе, моей сестре, я был бессилен ей помочь, так как находился под действием лауданума… — Он посмотрел на их переплетенные руки. — Я виноват не только перед сестрой. Я чуть не погубил Гилмортона. Человека, который ее спас. Которого она любила.

Арабелла затаила дыхание. Ей хотелось его остановить. Она боялась, что его признание слишком сильно подействует на нее, что она не сможет простить его прошлые грехи, если точно узнает, в чем они заключались, но пути назад уже не было. Она сидела молча и ждала, когда он заговорит снова.

— Мне принадлежал склад в лондонских доках — все, что осталось от пароходной компании моих предков. Там Уорслоу хранил фальшивые банкноты, которые потом собирался ввезти в столицу. Я понял, что он задумал, и хотел ему помешать, но Уорслоу постоянно опаивал меня лауданумом и таким способом добился моего молчания. Мы были на складе, когда туда приехала Дебора, которая разыскивала меня… Уорслоу набросился на нее. Он думал, что я лежу без чувств, что из-за опиума ничего не соображаю, но я все понимал. Я понял, что должен защитить сестру — хотя бы попытаться. Мы находились на своеобразном балконе, и, когда я набросился на него, мы оба упали на прогнившие перила. Перила переломились, и мы вместе полетели вниз. Уорслоу упал под меня. Он смягчил мое падение, но сам погиб.

— Ты не собирался его убивать.

— И тем не менее он умер, а мы находились на принадлежавшем мне складе, окруженные фальшивыми банкнотами. Гил, виконт Гилмортон, переправил меня во Францию… — Рэн крепче сжал ее руку. — Он был влюблен в Дебору, я был ее братом, и она меня любила, хотя я и не заслуживал ее любви. Из-за этого Гил готов был взять вину на себя и спасти меня.

Тогда-то я окончательно все понял и сдался властям. В связи со смертью Уорслоу меня обвинили в непредумышленном убийстве, но распространение фальшивых банкнотов стало куда более серьезным обвинением. Меня должны были казнить, если бы я не дал показания на Уорслоу и, наверное, если бы не небольшая помощь со стороны виконта. В результате меня приговорили к ссылке. — Он посмотрел на нее потемневшими от горя и вины глазами. — Каким же я был дураком, Белла!

У нее сжалось сердце.

— Ты за все заплатил сполна. — Он едва заметно улыбнулся, и она продолжала: — Рэн, я хочу выйти за тебя замуж, если ты не против. Если считаешь, что мы можем быть счастливы.

— Счастливы! — Он посмотрел на нее; надежда загорелась у него в глазах. — Ты думаешь, что мы можем быть счастливы, хотя ты узнала обо мне самое плохое?

Она смело взобралась ему на колени.

— Самое плохое и самое хорошее, любимый! — Она обняла его за шею. — Итак, милый Рэн, ты женишься на мне?

Вместо ответа, он поцеловал ее. На сей раз рядом не было священника, который мог бы им помешать. Ее губы разомкнулись под его натиском. Она трепетала от радостного предвкушения. Когда он наконец прервал поцелуй, она прижалась к его плечу и посмотрела на него затуманенными глазами.

— Мы должны ждать, чтобы пожениться? — прошептала она севшим от страсти голосом.

В его глазах плясал синий огонь. Арабелле хотелось, чтобы он взял ее здесь же, в карете, но он лишь поцеловал ее в кончик носа.

— Боюсь, что да, любимая. Я не допущу, чтобы репутацию моей графини сопровождали новые скандалы.

Она разочарованно вздохнула.

— В таком случае лучше вези меня на Парк-стрит.

Эта мысль ее отрезвила. Рэн все понял и крепко обнял ее.

— Потерпишь? Слово даю, ты пробудешь там недолго.

— Да, я потерплю, — ответила она. — Ты прав, нам лучше обойтись без скандала… А кроме того, я должна помириться с Роффи.

После очередного объятия он снял ее с коленей и усадил рядом с собой. После этого он опустил окошко и приказал кучеру сделать еще один круг по парку. Ужас последних дней постепенно испарялся, и Арабелла наконец смогла думать о будущем.

— Рэн, ты в самом деле считаешь, что мы можем быть счастливы, несмотря на все, что с нами случилось?

Он положил руку ей на плечи.

— Нисколько не сомневаюсь. Роффи дадут нам благословение, а моя сестра тебя полюбит.

— Полюбит ли? Может быть, она хочет, чтобы тебе в жены досталась женщина получше.

— Никого лучше нет. Ты идеально мне подходишь. — Он покосился на нее, улыбаясь. — По крайней мере, подходила бы, если бы не была одета как девственница, которую приносят в жертву! О чем только думала леди Меон? Белое скрадывает твой естественный цвет.

— Не я выбирала платье! — сердито ответила она.

— Я хочу, чтобы ты носила алое. — Рэн придвинулся ближе. — Как то платье, что было на тебе, когда я увидел тебя в первый раз.