Графиня на неделю

— Рэн, ничего не нужно говорить, — перебила она. — Я знаю, что ты хороший человек. Ты все время мне это доказываешь. — Увидев, что он собирается возразить, она подняла руку. — Нет, прошу тебя. Позволь мне сказать, пока храбрость не оставила меня… — Она сделала глубокий вдох. Теперь годится только правда. — Я люблю тебя, Рэн. Я полюбила тебя с первых дней в Бомонте, только тогда этого не понимала. Я сотворила кумира из Джорджа. Он был мечтой моего детства, но так и не стал таким человеком, каким я его воображала. Теперь я понимаю, что всегда видела его лишь с одной стороны, я видела личину, которую он надевал во время своих нечастых приездов в Ривсби-Холл. Когда мы были детьми, он был беспечно добр со мной. Наверное, он любил меня, как сестру. Он позволял мне участвовать в его играх, когда бывал дома, потому что больше рядом никого не было. Но потом он вырос и превратился в безрассудного молодого человека с необузданными аппетитами…

Когда я спросила доктора Локка, какие лекарства принимал Джордж, ему не хотелось мне отвечать, но я сказала, что как вдова Джорджа имею право знать. Я настояла на том, чтобы он рассказал мне все, даже самое плохое и отвратительное. Из его слов я поняла: Джордж посещал приемы у леди Меон, потому что там он мог без стеснения предаваться своим порокам. Там не было никого, кто сообщил бы его родителям, что происходит, и он мог вволю играть в азартные игры, пить спиртные напитки и принимать лауданум… — Она прикусила губу. — И спать с женщинами.

— Белла… — Рэндольф потянулся к ней и взял ее за руки. Она покачала головой:

— Конечно, слова доктора расстроили меня, но не потрясли. Конечно, я жила в глуши, но не настолько наивна, чтобы не знать о подобных вещах. Больнее всего, что сэр Адам и леди Роффи все знали. Конечно, леди Роффи скрывала от сэра Адама пристрастие Джорджа к лаудануму, но они оба знали о его распущенности и… о последствиях. О том, что он заразился сифилисом. Они просили доктора Локка ничего мне не говорить. Хотели держать меня в неведении.

— Они тебя защищали…

— Они защищали репутацию своего сына, — возразила Арабелла. — Я знаю, что они ко мне привязаны, и все же они настояли на свадьбе, хотя и понимали, что я могу заразиться. И не только я… Если бы Джордж не проявил благоразумие и не избегал супружеской постели, заразиться мог и наш ребенок… — Она покачала головой. — Вот чего я им не прощу! Я больше не смогу им доверять. И потому не вернусь на Парк-стрит.

Слезы хлынули у нее из глаз, и Рэн заключил ее в объятия. Он держал ее, пока она плакала.

— Да, они плохо поступили, но не забывай: если бы они вовремя все тебе рассказали, ты бы не решила искать правду и мы бы с тобой не познакомились.

Рэн выругал себя за глупость. Эта мысль служила утешением для него, а не для Арабеллы. Тем не менее она кивнула и вытерла слезы.

— Все верно, — согласилась она.

— А еще они отказались выдать тебя за Теддингтона, хотя он угрожал тебя разоблачить.

Наверное, они очень любят тебя, Белла… по-своему.

Она вздохнула.

— Ты прав. Я знаю. И все же жить с ними больше не смогу.

— Но если ты захочешь жить самостоятельно, поползут те слухи, которых мы все стремимся избежать.

— О да. Конечно.

Она склонила голову. Ее горе разрывало ему сердце, и он быстро продолжал:

— Ах, Белла, я бы увез тебя с собой сию же минуту, если бы мог, но…

— Но… ты меня не любишь.

— Нет! — Он схватил ее за плечи и развернул к себе лицом. — Я люблю тебя больше жизни, поверь мне!

Она покачала головой.

— Как ты можешь меня любить после такого скандала?

Его горький смех резал ее как ножом.

— Если уж говорить о скандалах, тот, что связан с тобой, — пустяк по сравнению с тем, что было со мной. Не забывай, я убийца!

— Тише. — Она потянулась к нему. — Рэн, за свои преступления ты заплатил шестью годами жизни.

— От этого они не стали менее серьезными. — Увидев, что она собирается возразить, он поднял руку. — Нет, выслушай меня, любимая. Ты обвиняешь Роффи в том, что они не были с тобой откровенны… а я не хочу, чтобы между нами оставались тайны.

Он усадил ее рядом с собой и погрузился в молчание, глядя в окошко. Правда, Арабелла не верила, что он видит хоть что-нибудь за стеклом. Потянувшись к нему, она взяла его за руку и тихо попросила:

— Так расскажи мне. Расскажи, что тогда случилось.

Они доехали до парка, но, хотя погода была солнечная, в этот час у представителей общества не принято было гулять, поэтому на дорожках не было других экипажей.