Графоман

И еще я не умею прощать свои обиды. У меня слишком много недостатков, чтобы суметь прожить счастливую и радостную жизнь.

Я навсегда останусь глупым человеком. Исправить это не получится. Глупому человеку не дано распоряжаться своей судьбой. Могу только смотреть на нормальных людей. И завидовать им.

Знаю, что меня только терпят. Никто и никогда не уважал меня. Это тоже неприятное признание.

Слова не смогут объяснить жизнь. Жизнь создал бог. А слова выдуманы ограниченным человеком. Каждый человек вынужден жить среди своих заблуждений.

Слова всегда стараются запереть человека в отчаяние. Я говорю лишь самые важные слова. Время жизни ограничены. Можно не успеть рассказать самое важное, что удалось узнать. Слова не сделают человека свободным.

Я знаю, что окружающие меня люди смеются надо мной. В смехе над жалким человеком нет ничего необычного. Пытаюсь думать, но это скучно и бесполезно.

Моих способностей не хватит, чтобы убедить других людей, что я имею право называться писателем.

«Дурачок не может быть творцом», напоминают мне окружающие.

Я не хочу слушать их. Догадываюсь, что они правы. За правоту очень легко ненавидеть. Я понял, что не могу быть писателем. Никогда не стану писателем.

Другой человек проживает жизнь, которую хотел бы прожить я. Это самое страшное ощущение в моей жизни. Другой человек проживает мою счастливую судьбу. Другой человек имеет все то, что хотел бы иметь я.

Вся моя жизнь оказалась только пародией на жизнь, которую я бы хотел прожить. Умные люди проживают мою судьбу. Что остается мне?

Нужно перестать жалеть себя.

Мне следует возглавить войско ненависти и отчаяния и повести его против счастья и радости.

Важно перестать притворяться. Хотя бы перед самим собой. Мне нравится ощущать отчаяние. Только в отчаянии человек не лжет.

Кто-то должен рассказать о жизни глупого человека. Жизнь умников скучна и уныла.

Я проигрываю каждый день. Каждый день – новое поражение.

Глупец ни в чем не сможет убедить умного человека. Я никого не смогу убедить.

Человек должен быть убит. Эта очень важная мысль рождена радостью бога.

Я жду, когда мир развалится на части. Ему некуда деться от неизбежного падения.

Я лишь стараюсь выжить. Мне уже не уцелеть. Но я стараюсь протянуть так долго, как могу.

Можно притворяться очень долго. Но не получится притворяться всю жизнь. Мне некуда деться от жизни глупого и ограниченного человека.

Умные люди играют в умные игры. Они пишут тексты, которые остальные участники игры находят изящными. Они воображают себя писателями и старательно строят конструкции из слов.

Я не могу участвовать в их играх.

Я перестал прятаться за выдуманных персонажей. Мне это стало неинтересно. Бесполезно притворяться не тем, кто ты есть.

Усидчивость и педантичность. Только ими я могу заменить гениальность. Я очень старателен в творчестве. Я работаю, а не творю. В моей голове нет мыслей. Я всегда хотел быть писателем. И я пишу. У меня есть пятьдесят читателей. Не уверен, что у хорошего писателя читателей бывает больше. Я – не для всех.

Человеку интересен только другой человек, а не игра в слова.

Я стараюсь рассказать о человеке, жизнь которого вынужден проживать.

Выбора нет. Мне нравится это ощущение.

Я жду, когда реальность сломает меня. Других вариантов нет. Терпеливо жду свое поражение.

Мне нравится, что я умею быть смешным. С этим ощущением легко умирать. А смерть неизбежна.

Важно лишь идти до конца. Это очень легко, когда нет других вариантов. У меня есть варианты?

Я честный и откровенный. У меня нет других талантов. Продолжаю жить, зная всю правду о себе. Это очень унизительная правда. Я – глупый и слабый человек.

54

Что за денек: суматоха, нервы и куча работы.

Я должен все для себя прояснить.

Если до сих пор у меня не было депрессии, то теперь я в нее точно вляпаюсь, и надолго.

Но что‑то менять надо, вопрос только в том, с чего начать и что именно делать.

Все же я успел сегодня подумать о будущем, но хотя и решил, что надо что‑то делать, все‑таки никак не могу понять, что именно. Точнее говоря, с чего начать. Видно, я только тогда приму решение, когда пойму, чего же я хочу на самом‑то деле. Но в данный момент я уверен только в одном: то, что у меня есть, – это не то, чего я хочу. Мне нужна помощь.

Нахожусь в какой‑то критической точке, черт бы ее подрал. И ничего радостного в этом нет. В общем, я живу совершенно не так, как хочу. Я очень разволновался и стал думать, в чем же тут подвох.

Выйдя из дома, побежал по тихой маленькой улице. Что-то все еще угнетало, что-то неприятное и бесформенное. Определить это чувство было невозможно.

Нечего шутить насчет паранойи, во всяком случае, при моей работе. Это часть моего существа, что-то вроде унылого шестого чувства, предвещавшего беду. Во время утренней пробежки я ощущал эту смутную тревогу как начало мигрени.

Наверное, так не могло продолжаться бесконечно. Кто знает. Скорее всего я дошел бы до той границы, за которой человек полностью себя теряет.

С того дня я изменил тактику. Просто ничего не делать. Что бы ни случилось. Как будет, так будет.