Графоманка

Новодворская, как заторможенная, наблюдала за перемещениями тел. Мария тоже поднялась с барного стула. На каблуках заведующая коммерческим сексом оказалась немного выше Новодворской. Шагнув вперёд, она обошла застывшую на месте Леру, опустила свои ладони ей на плечи и мягко надавила, вынуждая вернуться на стул.

- Первый поцелуй чаще всего случается между близкими подругами. - Выдохнула Мария у Леры над плечом, почти у самого уха, спровоцировав бесконтрольную волну мурашек по всей левой стороне ее тела. -  У тебя была такая подруга, Лера?

- Нет… - у неё сел голос и в голове пьяно стукнуло. А ведь Новодворская так и не сделала ни глотка алкоголя…

- Хочешь, я ею стану?

Глава 16

Глава 16

Лера прислушивалась к чувствам, чтобы понять для себя, какие  из них ещё принадлежали ей, а какие - позорно дезертировали. Тактильно она ощущала на себе порхание ухоженных пальцев, под которыми колосились и искрили статическим электричеством все до единого волоски на ее коже. Нос улавливал тонкий восточный аромат парфюма, наверняка, одного из тех, что в Летуале не купишь.

От услуг зрения Новодворская сама отказалась. Просто закрыла глаза, чтобы не видеть с какой скоростью она несётся на самое нравственное дно, теряя по пути остатки стыда и совести.

Пространство вокруг Леры  наполнилось шуршанием шелка и бархата, дыханием дивы в зоне органов слуха и тяжёлым сопением Графа, поддерживаемым скрипом стула под ним.

Но не было ни страха, ни отвращения. Только главный Лерин враг после языка - любопытство, граничило с помутнением рассудка и заставляло ее соски каменеть и ныть в предчувствии чего-то неизвестного.

- У Глеба определённые пристрастия, - донеслось до сознания сквозь грохот пульса в ушах. Тонкие пальцы продолжали поглаживать шею и плечи. Вероятно, Мария так представляла себе расслабляющий массаж, но на Леру он действовал с серьезными побочными эффектами в виде учащённого сердцебиения и жара.

- Пристрастия? Извращения! - выдавила из себя кое-как Новодворская и сильнее вцепилась пальцами в края сидения стула вместо того, чтобы встать с него и уйти. Куда-нибудь. В спортзал, в библиотеку, в астрал.

- Разве это извращения? Это голод по бескорыстным эмоциям. Ему просто нравится раскрывать и вытаскивать из женщин их скрытую сексуальность, - выдохнула рыжая Лере в ухо и ущипнула губами край мочки. - Ему нравится неопытность потенциально страстных скромниц. Что в этом плохого? - Нежные прохладные ладони скользнули вниз по отяжелевшей груди,  слегка царапая алыми ногтями кожу между шёлковыми полами халата.  Лера сильнее сжала скрещённые бедра. - Когда ко мне приходит девочка, красивая, но зажатая, я отправляю ее к Глебу, если вижу, что сама не справлюсь. Правда, - вздохнула она, - после него многие больше ни с кем работать не хотят. - Мягкие губы коснулись места на шее, под которой бешено трепетала артерия. Лера тяжело сглотнула и разлепила пересохшие губы. - С тобой ему будет сложно. Я даже готова заключить пари.

- Пари? Со мной? - отрывисто уточнила Лера, пытаясь зацепиться хоть за какую-нибудь мысль, чтобы вытянуть себя из этого морока и проветрить заодно голосовые связки.

- Нет, с Глебом,  - губы переместились на край щеки возле уха, а горячий язык влажно проследовал до самого Лериного виска. - Я бы поспорила, что у него с тобой ничего не получится. - Мария внезапно крутанула стул с вросшей в него Лерой к себе и  ласково заключила в свои ладони ее пылающее лицо.  - Но, боюсь, это только подстегнёт его. Он проигрывать не привык. Особенно нам... девочкам.

Губы. Совсем не такие, как у Графа - властные и требовательные, а мягкие, нежные, как дольки персика, слегка коснулись уголка Лериного рта и зашептали:

- Можешь не прятаться, он не видит. Мы ему ничего не покажем. Этому буке. Это будет наш с тобой  секрет…

Лера чуть приоткрыла глаза, а потом и губы, хватая ими разбавленный накалом и духами воздух. Рыжая обхватила пальцами Лерин подбородок и скользнула языком ей в рот.

Новодворская решила не ждать от нервной системы реакции, более защитной, чем охвативший ее ступор. Она пыталась понять, что мешает ей оттолкнуть от себя эту нимфу-пиявку, встать и гордо выйти… из сознания. Навсегда. Почему она не кричит, не бьется, не царапается, не пытается вырваться и убежать? Ведь рыжая ведьма делала все то же самое, что и Граф - соблазняла, совращала, змеей-искусительницей пробиралась в самые непроглядные, нехоженые уголки ее психики. Просто сейчас Леру никто не держал, не зажимал, не принуждал к наслаждению ласками. И потом, это была женщина! От неё не может  исходить такая же опасность, как от мужчины. Что плохого может сделать ей такая хрупкая красавица? Если пока всё, что она делала, было… хорошо?

Да, но можно же все это прекратить! Просто сказать: «Стоп! Хватит!», как тогда в душе. Почему она молчит?

- Она пахнет карамелью, - поделилась Мария с Графом и Лера вспыхнула, вспомнив, что это он сидит сзади и скрипит стулом. Или зубами.