Гракх Бабёф и заговор «равных»

24 апреля личный состав правительственных осведомителей изменился: на смену Мезонселю и его коллеге Астье пришли Бреон и Лимуден. Выше мы говорили о том, что из-за увольнения первых двоих переживал агент шестого округа Фике, который, по-видимому, получал через них какую-то информацию; он же занес Лимудена в списки «шуанов»{550}. Эта перестановка отразилась на содержании отчетов: похоже, что новые агенты стремились скорее угодить начальству, а не ознакомить его с реальным положением вещей. Сторонники равенства на время исчезли из донесений, переполненных сообщениями о благонамеренных гражданах, поддерживавших Директорию.

Первое сообщение Бреона и Лимудена, относящееся к заговору «равных», появилось лишь 2 мая: «Развратители общественного мнения, люди, называемые якобинцами, или пантеонистами, которые хотят устроить революцию несмотря на авторитет закона, в другое время были бы достаточно наказаны презрением; но бдительность должна настигать их повсюду и предавать трибуналам. Их убежища скрыты, их эмиссары способны, кажется, уйти от любого расследования; это люди, которые вводят в искушение слабые умы, и восстание в полицейском легионе, очевидно, было делом их рук - по крайней мере, таково практически всеобщее мнение... Не менее опасны священники, пропагандирующие католический культ»{551}.

На следующий день агенты так описывали причины общественного недовольства богатством членов правительства: «Здесь видно влияние тех, кто бегает от казармы к казарме... этих завсегдатаев кафе Кретьена и Китайских бань... В толпе говорят о том, что назревает какой-то заговор»{552}.

7 мая агенты сообщили о появлении своеобразного филиала кафе Китайских бань в таверне на улице Гранд-Бательер, на Монмартре{553}.

9 мая они зафиксировали еще одно происшествие: «Вчера около половины десятого вечера на Новом мосту было найдено два экземпляра Конституции 1793 года, один неподалеку от другого: случайность это или умысел? В кафе, в местах общественных гуляний не сомневаются: правительство на месте, министерство бдит, вооруженные силы внушительны, и уверенность в сохранении порядка, хотя бы в личных интересах руководителей государства, успокаивает умы. Народ сознает, что многочисленные анархисты{554}, рассеявшиеся и укрывшиеся в Париже, втайне делают свое дело, что у них тоже есть своя полиция, своя директория, свои бюро, но народ спрашивает себя - есть ли у них вооруженные силы, есть ли у них опора? Полицейский легион распущен, остался только класс необразованных людей, но исход прериальского восстания послужил ему уроком»{555}.

Эти слова были написаны всего за день до ареста заговорщиков.

Мы уже знаем, что «равных» разоблачили после предательства Ж. Гризеля. Однако он был не единственным информатором властей. В РГАСПИ хранится несколько копий документов из Национального архива Франции - сообщения от разных граждан, желавших предупредить правительство о готовящемся восстании. Эти доносы являются ценным источником сведений о том, как парижане восприняли заговор «равных».

4 мая (15 флореаля) муниципальному офицеру 8 округа Пинатилю (Pinatile) поступил донос от жены мебельщика Лера (Lerat) с улицы Маргарит: «Моя рука дрожит, описывая ужасы, которые вы сейчас узнаете. Постарайтесь помешать террористам или якобинистам реализовать их заговоры»{556}. Внимание гражданки Лера привлекла совершенная 11 флореаля у некоего Фурнассе (Fournasse) с улицы Маргарит покупка жердей, на которые должны крепиться картонки с надписью «Конституция 1793 года или смерть». Речь идет о тех самых плакатах, что упоминались в инструкциях окружным агентам «равных»! Лера сообщала, что заговорщики, которые обычно заседают в кафе Китайских бань, должны собраться ближайшей ночью в 3 часа в Сент-Антуанском предместье. Их число она определяла в 15 000 человек, а вождем считала некоего Вакре (Vacrét), чулочника со все той же улицы Маргарит (он действительно участвовал в предприятии и был помощником агента Казена). Заговорщики ударят в набат, перебьют директоров и восстановят Комитет общественного спасения, предупреждала она{557}.