Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020

Пустолетики мои, ах, мелкокалибри,
что вы делаете здесь, посреди верлибри,
и зачем плюете вы в дырочки рифмуя,
крылышкуями своими золотописьмуя

.

Владимир Строчков. «Пикантный фроммаж Велимиру Хлебникову»

[1070].

У Сергея Круглова встречается деепричастие сояясь:

Глухо ворча, тучи
Затягивают полнеба.
А это не тучи: это
Один, четыре, восемь
Тысяч, уже без счёта,
В бой летят эскадрильи
Симонов Магов.

Сояясь

, сплетаясь, скалясь,Устраивают в полнеба
Сизую камасутру.

Конец, конец миру!

Гудят, застят солнце.

Сергей Круглов. «Глобальное потепление, предвещающее огненную смерть вселенной»

[1071] ;

Радостной плотью печеной сояясь

, плодятся две рыбкии пять хлебов,
И, исполняясь огнем, во дворец вина входит царица кровь.

Сергей Круглов. «Послушание»

[1072].

По-видимому, это деепричастие уникально, как и глагол сояться, который тоже встречается у Круглова[1073] (этот глагол не удалось найти ни в Национальном корпусе русского языка, ни в словарях церковнославянского и древнерусского языков, ни в словарях русских говоров). Но с большой вероятностью глагол сояться был производящим для существительного соитие (ср: поять). Впрочем, возможна и его производность от глагола соитися → сойтись.

Итак, анализ деепричастий в современной поэзии показывает некоторые типичные явления:

• деепричастия часто помещаются в центр внимания;

• нарушается иерархия главного и второстепенного;

• зависимая форма ведет себя как независимая;

• часто не соблюдается правило односубъектности личного глагола и деепричастия;

• во многих текстах воспроизводятся древние грамматические отношения: деепричастия проявляют свойства причастий, а именно, выполняют и атрибутивную и предикативную функции;

• поэты нередко игнорируют нормативные ограничения на образование причастий от ряда глаголов, заполняя тем самым языковые лакуны и привлекая внимание к противоречиям между грамматической системой и нормой;

• в современной поэзии активно используется потенциал системной вариантности деепричастий;

• воспроизводя словообразовательные модели деепричастий по образцам литературной классики, поэты часто создают резкий стилистический контраст между лексикой и грамматикой текстов;

• в современной поэзии широко представлена контекстуальная омонимия деепричастий с другими частями речи;

• редкие явления в образовании и употреблении деепричастий весьма многообразны.

Применительно к употреблению деепричастий можно сделать общий вывод: в современной поэзии есть всё, что было в истории языка. Формы, вышедшие из употребления, находят в поэзии свои функции и свой смысл, создаются и новые деепричастия. Таким образом, становление категории продолжается, на что обращают внимание и лингвисты, изучающие как эволюцию, так и современное состояние деепричастий.

ГЛАВА 12. ГЛАГОЛЬНАЯ СОЧЕТАЕМОСТЬ

Как растолковать тебе, дружок,

распалив твое воображенье,
что стихи не столько под рожок
словосочетающее пенье,
сколь застывший между строк прыжок
в тишину из головокруженья.

Виталий Кальпиди

Рассмотрим способность глаголов сочетаться с разными частями речи (глагольную валентность).

В современной поэзии исходные нормативные сочетания часто преобразуются, грамматическими аномалиями создается иная картина мира по сравнению с общепринятой.

За пределами этого раздела остается стилистически маркированная сочетаемость, в частности архаизмы типа бежать объятий, воевать стихию, диалектизмы и просторечие: болели мне руки, я извиняюсь вам, если в контекстах употребление таких моделей ограничивается стилизацией.

Аномальное обозначение направленности действия или состояния

Большое количество актантных сдвигов в современных текстах связано с употреблением экзистенциальных глаголов, глаголов неконтролируемого действия, статичного положения в пространстве, ментального действия и состояния (например, умереть, уснуть, вздремнуть, жить, лежать, стоять). Они приобретают, вопреки их семантике, значение направленности и сопутствующую этому значению целевую валентность: