Грань

О своем приходе адвокат уведомил директора школы заранее. Он кратко изложил причину своего обращения и пояснил, что ему нужна характеристика Кевина с места обучения. Директор его понял и назначил встречу после полудня, заверив, что подготовит всю необходимую информацию. К удивлению Чарльза, оказалось, что Кевин уже выпустился из старшей школы. Адвокату даже разрешили взглянуть на копию табеля, прилагавшегося к его диплому.

– Квинси выпустился раньше, чем положено, но дело было не столько в интеллектуальных способностях, сколько в усердии и старании, – сказал его классный руководитель. – Он все время занимался, до закрытия сидел в библиотеке, потому и смог закончить школу экстерном. Обычно мы не одобряем такой подход, но ситуация в его семье была довольно сложная.

– Что вы имеете ввиду? – уточнил детектив.

– Ну, вы наверное знаете, что мать Кевина была больна. Какие-то осложнения, очевидно после отбывания наказания. Он говорил, что после школы собирается пойти работать, чтобы помочь ей. Нести такой груз ответственности непросто, должно быть, его психика просто не выдержала.

Стэнхоуп был озадачен. Учителя Квинси в один голос твердили, что юноша был прямо золотым ребенком, послушным, учтивым и трудолюбивым. А узнав о причине его заключения, они начинали строить оправдывающие его версии произошедшего. Чарльз допускал, что преподаватели могут вести себя подобным образом по указке директора. Тот, как любой управляющий учебным заведением, беспокоился в первую очередь об имидже школы. Но факт оставался фактом – парень оказался достаточно способным, чтобы закончить школу в семнадцать лет. Ко всему Стэнхоуп выяснил, что у Кевина была особая тяга к искусству. Он даже принес школе несколько наград своими работами. Работы эти хранились в школе. И хотя адвокат не разбирался в живописи, все же нашел их интересными.

Отношения Кевина с единственным родителем все еще были не ясны. В отчете коронера не было информации о сколь бы то ни было серьезных заболеваниях Элеоноры. Но он все же решил убедиться в этом, а потому запланировал встречу с ее надзирающим агентом.

Преподаватель изобразительного искусства посоветовала адвокату побеседовать с местным священником. Она сказала, что было всего три места, где Кевин обычно проводил время в школе после занятий: первое – библиотека, второе – это ее кабинет, а третье – это исповедальня. К своему несчастью, Стэнхоуп оказался в церкви в момент службы. В такое время здесь присутствовала практически вся школа, включая родителей учеников. Пастор проповедовал увлеченно и страстно, и Чарльз испытал легкое чувство ностальгии по безвозвратно ушедшим студенческим годам.

Священник был немного старше Чарльза, невысокий и худощавый, но открытый и улыбчивый. Единственное, что, пожалуй, не вписывалось в праведный образ, это едва уловимый во взгляде и жестах невротизм. Такой невротизм Стэнхоуп чаще всего наблюдал у своих бывших любовников, не нашедших в себе силы открыться близким, либо у своих клиенток, изменяющих своим мужьям. Вообще ориентация бы объяснила определенный артистизм в словах и действиях святого отца, но Чарльз предпочел не думать об этом сейчас, ведь это не имело прямого отношения к делу. Стэнхоуп дождался окончания службы и обратился к священнику.

– Я – Чарльз Стэнхоуп, адвокат Кевина Квинси.

– Отец Брайан, – взволнованно представился священник в ответ. – Директор упоминал о вас. Какое несчастье. Это все похоже на чудовищную ошибку.

– Вижу, вы в курсе обстоятельств, – кивнул адвокат. – Преподаватели говорили, Кевин проводил много времени в церкви. Вы можете рассказать о нем? Я уже знаю, что он был хорошим учеником. Но что насчет его характера?

– Он был силен духом, упорен и настойчив. Мы много говорили о смысле жизни, об обстоятельствах, о смирении и прощении.

– Кевин рассказывал что-нибудь об отношениях с матерью?

– Он говорил лишь, что с ней бывает непросто. Как бы сказать, – Отец Брайан задумался. – Кевин всегда был очень осторожен в выражениях.

– Парень не доверял вам?

– Вы знаете, что меня в моих комментариях ограничивает тайна исповеди. Хотя я думаю, мне он доверял больше чем кому бы то ни было, – понизив тон произнес священник.

– Поясните, – адвокат напряженно прищурился.

– Отец Брайан! – их обступила толпа родителей и студентов.

– Не здесь, – он нервно огляделся по сторонам. – И не сейчас.

Адвокат кивнул. Он сам пришел к мысли, что в стенах школы он вряд ли получит от кого-либо честный ответ. Стэнхоуп приблизился к священнику вплотную так, чтобы только он мог его слышать.

– Я остановился в отеле Каса, – сказал он. – Буду ждать вас в лобби сегодня в восемь вечера.

– Понял, – ответил Отец Брайан.

Чарльзу оставалось наведаться только в медкабинет. Уж если кто и мог различить на теле Квинси следы домашнего насилия, так это школьный врач. На пороге кабинета адвоката встретил тучный седой мужчина с пышными усами. Он едва помещался в свой халат, поэтому даже не надел его, а просто накинул на плечи. С первых слов приветствия Стэнхоуп распознал в нем человека скользкого.