Грань

— Смирись! — набатом прогремел голос. В уши расплавленным свинцом плеснула боль. Михаил стиснул голову руками. Грань близка…

— Готовься к смерти, димп! — Тень отступила в сумрак залы. Факельный трепет обрисовал абрис двери — границу, которую не перейти.

Прежде чем Михаил успел ответить, Ночной Ветер исчез. Бритвой по нервам полоснул скрежет замка. Да сколько же можно?! Где взять силы, чтобы продолжать верить? Не сдаться под обвалом бытия, надеяться… Михаил врезал по двери ногой. Один раз, второй, третий!

— Уроды! Я человек, слышите?! Человек…

Точно кукла, лишенная нитей, он сполз на пол и обессилено привалился к стене. Черная башня безмолвствовала.

— Я человек, — прошептал Михаил. С трудом перебравшись на подстилку, он свернулся раненным эмбрионом и замер.

И вновь бесконечной серой лентой потянулось время. Оттенки тьмы скользили по стенам, таись в углах. Безмолвие — что саван над искрой сознания…

У двери послышалась возня.

— Подъем!

Могучий пинок отбросил пленника к стене.

Задохнувшись от вспышки боли, Михаил с трудом приподнялся на локтях в попытке разглядеть недруга. Мир рушился…

— Чет он квелый совсем…

— Да какого Эфга?! Прошло-то пару дней… Встать заключенный!!

Михаил собрал остатки воли. Сквозь липкую муть, застлавшую глаза, проступили фигуры двух стражников.

— Чего приперлись? — хриплым шепотом спросил он и закашлялся. Кое-как поднялся на ноги и замер, уцепившись за стену. Да что это с ним?

Широко размахнувшись, стражник ударил … и заорал благим матом. Кулак его врезался в стену — аккурат над не вовремя осевшим Михаилом. Яроттец схватился за меч.

— Спокойно, — придержал напарника второй стражник. — Ты ведь знаешь куда его…

— А куда меня? — поинтересовался Михаил.

Яроттец оскалился. Схватил пленника за шиворот и вытолкнул за дверь. Безликим хороводом закружила череда лестниц, чьи ступени так и норовили выскользнуть из-под ног.

— Вот те нате… На своих двоих пришел… Сильный. — Трезел оторвал взгляд от книги и несколько минут с непонятным любопытством изучал пленника. — Ну нормально, в принципе, сохранился. Не скажу, что бывало лучше… Но вдруг для тебя лучше бы помереть, а?

Михаил постарался вникнуть в смысл сказанного. Нить понимания ускользала… играла с ним…

— Тебя переводят, — сказал Трезел.

— А кто мне обещал последний приют? — удивился Михаил. Покачнувшись, они кивнул: — Все врут.

— Заткнись! Пойдешь, куда скажут! — Мастер Трезел махнул пятерым яроттцам, чьи тени притаились в углу — Забирайте!

Солдаты подхватили Михаила под руки и повлекли к выходу. На их угрюмых лицах застыла неприятная гримаса решимости — обещание интересного, но недолгого бытия. А жить еще хотелось. Ох, как хотелось…

Вытолкнутый на улицу Михаил замер под кинжальными ударами солнечных лучей. Жара и пыль обрушились на него девятым валом. Звуки и запахи… Он успел соскучиться по ним. Пусть и никчемные, они кричали о жизни…

Конвой пересек площадь и углубился в лабиринт эгорских улиц.

О цели назначения Михаил не спрашивал, берег остатки здоровья. Придет время, и он узнает. Цель явится ему среди дневной суеты города — в обличье, которое он примет не колеблясь. И добыча станет охотником, свобода — реальностью, а яроттцы — хетчем… стоит только поверить. Михаила привлек шум впереди — хаотичный, многоголосый, необузданно дикий… Яростный рев огромной толпы повис в загустевшем воздухе.

— Твой новый дом, — не преминул заметить кто-то из стражи.

Михаил удивленно приоткрыл рот — новый дом был, прямо скажем, большим. Высокое здание полукругом врезалось в гостеприимные объятия улицы. Глухие, массивные стены мрачной тенью нависали над приземистыми домами, жмущимися вдоль обочин. Седые от времени бревна, черные щели заросших сорняками проулков… Яркий образ безлюдных пространств. В монолите неведомого здания аркой проступали окованные листовым железом ворота. Левее ворот приютился легкий сарайчик, на пороге которого образцом тяжелой солдатской доли переминались двое караульных. При виде конвоя они подтянулись и застыли в подобии служебного рвения. На мутных лицах отразилась застарелая скука. Конвой миновал их не задерживаясь, как миновал и ряд крытых повозок, приткнутых у стены. Задники повозок щерились прутьями клеток.

Старший из пятерки яроттцев неспешно подошел к скромной дверце метрах в трех от ворот и требовательно бухнул по створке кулаком.

— Открывай!

Несколько минут за дверью стояла тишина.

— Ну, к Эфгу, как всегда, — раздался недовольный шепот.

Скрипнул замок, и в приоткрывшуюся дверь выглянул Чедр. Чего-то подобного Михаил и ждал. Приятно и страшно быть правым.

— Привели, — односложно пояснил старшой.

Чедр поморщился и отступил. Солдаты одним рывком переместили Михаила через порог и замерли в ожидании. Равнодушные, готовые к любому выверту узника… Смерив их задумчивым взглядом, Михаил предпочел осмотреться.