Грань человечности

Лицо Говарда в этот момент не просто побледнело, оно стало серым и неподвижным, будто из бетона. Когда Юнит с грохотом ударился о землю, Алена всего как-то перекосило. Он сделал неуверенный шаг в ту сторону, еще один, а затем побежал со всех ног. Серафим не стал его останавливать, вместо этого внимательно наблюдая за крышей. Если бы там кто-то появился, то сразу же получил бы выстрел промеж глаз. Но Говард игнорировал все вокруг и упорно рылся в куче мусора, в которую упал Юнит. Убедившись в отсутствии опасности, Серафим подошел и хотел помочь ему, но тут безголовое тело само выползло из-под обломков и, откинувшись на спину, сорвало с себя нагрудник.

Спотыкаясь о все вокруг, Говард подбежал к искореженному бронекостюму и крепко обнял парня, находившегося внутри. Его голова была сильно рассечена, а все лицо залито кровью.

— Ну зачем? Зачем ты туда полез?

Юнит еще не пришел в себя, поэтому в ответ выдавил только болезненный стон, но Ален продолжал его также крепко сжимать.

— Почему ты меня не послушал? Почему ты никогда меня не слушаешь? Я ведь думал, что это конец, Марк.

Марк явно пока не был настроен на разговор.

— Отпусти. Тяжело дышать. Сначала нужно снять броню.

Тут уже Говард уступил и отошел к Серафиму, который стоял в стороне и пытался понять происходящее. Тем временем Марк, кряхтя и ругаясь, снимал с себя остатки защиты. Особенно тяжело ему далась левая нога, которая, судя по всему, была вывихнута или сломана. Несмотря на это парень, которому Серафим не дал бы больше восемнадцати, выглядел довольным. Говард снова подошел к нему и аккуратно приобнял за плечи, при этом выставляя немного перед собой.

— Серафим, познакомься. Это Марк Ален. Мой сын.

На лице Говарда была странная смесь гордости, смущения и еще до конца не прошедшего испуга. Серафим же пытался осознать услышанное. Наверное, он бы сейчас стоял с глупым лицом, если бы его еще имел. Не беря в расчет возраст, Марк имел более темные волосы и плавные черты лица, чем отец. Но светло-зеленые глаза не оставляли сомнений, чей он был ребенок. Закончив рассматривать парня, Стрельцов протянул ему руку.

— Привет, пацан. Ты действительно молодец, раз смог пережить встречу с Пикой один на один.

Марк тоже не ожидал, что столкнется лицом к лицу с легендарным Искателем, поэтому какое-то время с интересом разглядывал Серафима, прежде чем ответить.

— Здравствуйте. Вы же Искатель?

Парень получил подтверждающий кивок.

— Можешь перейти на «ты», не стесняйся.

— Отец назвал тебя Серафимом. Серафим Стрельцов? Но как это может быть?

— Вижу, голова у тебя работает даже после падения с крыши, — рассмеялся Серафим. — Чудеса случаются, пацан, вот и мне повезло. Но, раз ты уже пришел в себя, может расскажешь, что там с Пикой?

— Я разрушил его правую руку, и он, скорее всего, отступил. Не могу сказать точнее, у меня больше не осталось роботов для наблюдения.

— Хорошо. Это очень хорошо. Ты молодец.

— Только сам чуть не погиб, — не смог удержаться от замечания Говард.

— У меня был план. И он сработал. Никто не знал, что я ростом ниже своих бронекостюмов, поэтому риск был минимальный.

— Вижу я, какой он минимальный. Вон, вся голова в крови. Помочь? — Стрельцов протянул парню небольшую аптечку.

— Спасибо, но я сам справлюсь. Только дайте мне время.

— Хорошо, Марк. Нам с твоим отцом как раз есть, что обсудить.

Кроме травмированной ноги, у младшего Алена также снова открылось пулевое ранение и кровоточили несколько более мелких порезов. Он сразу ввел себе какое-то обезболивающее и занялся самолечением. Серафим тем временем отвел в сторону Говарда, который с ужасом наблюдал за манипуляциями сына.

— Не переживай, все с ним будет в порядке. Наши уже едут сюда, и Айзек его нормально осмотрит. А пока пускай парень займется делом и немного отвлечется.

— Прости, что не говорил раньше. Но по-другому я не мог его никак защитить.

— А я ведь думал, что ничему в этой жизни уже не удивлюсь. Но скажи, почему он должен жить именно здесь?

— Ох, Серафим, тут все сложно.

— Просто никогда не бывает, друг мой.

Говард вздохнул, поняв, что отвертеться от расспросов будет невозможно.

— Ты же знаешь, что я был агентом разведки. Меня в двадцать лет внедрили в качестве курсанта в академию военного транспорта. Не представляю, кто вообще одобрил такого молодого кандидата.

— Да ладно, ты же справился. Два года переправлял сведения в штаб от других агентов в Генерисе. Потом выкрал информацию из своей академии и был эвакуирован на родину.

— Но я скрывал кое-что и от своего руководства.

— Влюбился?

— Почти сразу, как оказался на месте. Мари. Тоже студентка, будущий криптограф. Я был без ума от нее, меня она тоже любила. Впоследствии я узнал, что из-за долга отца Мари как-то связалась с контрабандистами.

— Она поняла, кто ты на самом деле?

— Догадывалась. Я даже предлагал свою помощь, но она сказала, что все в порядке, а потом бесследно исчезла. Через полтора месяца и меня забрали из Генериса.

— А ребенок?