Грань креста

— Неприятностей хочется? — поинтересовался Рой. — Думай, что поешь. Или тебе две жизни намерено?

— Да бабьи сказки это все! Болтают невесть что! Работают люди и работают, никому не мешают. Если она вообще существует, эта Потерянная подстанция. Кто ее видел?

— Ох, молодежь… — покачал головой Рой, нацедил себе выпивки из бочонка и стал прихлебывать мелкими глотками, будто не спирт это был, а молоко.

Он поднял со стола хлебную корочку, пожевал неспешно.

— А знаешь ли ты, попрыгунчик, что стряслось с девятой подстанцией? Почему у нас никто с нее не работает и не работал никогда?

— Что-то припоминаю… Там вроде пожар был, да?

— Нет, взрыв, — подсказал кто-то, — там у них кислород, что ли, жахнул. Наверное, кто-нибудь из шоферов маслеными руками за вентиль схватился.

— Ага, и взрыв был, и пожар был. Да только не с кислорода.

Народ наперебой загомонил, требуя от Роя подробностей.

— Во, насели! Что, как дети малые, без страшной сказочки на ночь уснуть не можете? Ну ладно, слушайте. Вы небось думаете, что, кроме тринадцатой, все либо разбежались, когда собирали народ на Центр, либо крылышки сложили и ждали, что начальство скажет?

Ошибаетесь. Была еще девятая. Они по рации объявили об отделении от Центра и о том, что дальше намерены работать самостоятельно. Потом отключили связь и на запросы отвечать перестали. Администрация туда ездила — ее и на порог не пустили. Позакрылись, забаррикадировались. К ним на подмогу ли, для моральной ли поддержки еще пара машин с тринадцатой подъехала. Ни на какие переговоры не идут. Свой сектор сами обслуживать будем — и баста! В народишке брожение началось. Многие открыто заявили, что не худо было бы рассмотреть вопрос о замене руководства на Центре. Несколько бригад окольными путями ухитрились пробраться к девятой. Их приняли. В общем, раскол и развал. Вызова на наколке копятся, диспетчеры охрипли, телефоны добела раскалились. Персонал выезжает через пень-колоду Зато митингуют круглосуточно.

Что, вы думаете, сделала администрация? Созвонилась, договорилась, согласовала? Ничего подобного. Штурмовой вертолет «Касатка» знаете? Это такая дура размером с товарный вагон. Со всех сторон бронированная, а ракет и артиллерии как на добром крейсере. Ежели над тобой «Касатка» в чистом поле зависнет, можешь не стыдиться ни грамма, что в штаны навалил.

Вот повечеру две такие штуковины из зоны боевых действий поднялись — и прямиком к мятежной подстанции. Никаких переговоров больше не вели. Сделали круг, выпустили ракеты — один по корпусу, другой по гаражу. Со второго круга из пушек прочесали развалины. Потом приземлились, высадили десант. Он выживших «зачистил». Вот и все. Была девятая — нет девятой, только кучка кирпича осталась.

— Ты так рассказываешь, как будто своими глазами все видел!

— А я и видел.

— Ты что ж, Рой, хочешь нам сказать; что в это время на подстанции находился?

— Нет. Я находился в десантном подразделении. Нас там было двое медиков. На случай, если девятая окажет сопротивление и появятся раненые. Только некому там сопротивляться оказалось. Так мы в основном проверяли, чтобы никто случайно не выжил.

— Как проверяли?

— А обыкновенно. Ножичком. — Рой вразвалочку подошел к бочонку, зачерпнул новую порцию спирта и так же не спеша продолжил прихлебывать его из кружки.

На какое-то время вокруг него образовался как бы вакуум. Вдруг кого-то, во имя собственного спокойствия никак не желавшего верить рассказу, осенило.

— Ну и трепло же ты, Рой, — объявил тот с облегчением, — какие вертолеты у местного населения? Они только у нелюдей есть, да у нас два. Но наши не боевые.

— Верно. У населения вертолетов нет и отроду не было.

— Так что же, ты хочешь сказать, что наша администрация с нелюдями сговорилась?

— А кто такие «нелюди»? — вопросом на вопрос ответил Рой. Никто не отозвался. Рой криво усмехнулся и продолжил: — Простота, сынок, она хуже воровства. Ты небось думаешь, что население героически борется с нелюдями-захватчиками, а мы ему помогаем?

— А разве нет?

— Нет. Это мы воюем с населением.

— Как?

— Просто. Кто с вертолетом, кто с пулеметом, а кто со шприцем. Только войну эту мы проигрываем, если уже не проиграли.

Метким броском Рой отправил опустевшую кружку на столик и направился к выходу. На пороге задержался на секунду.

— Что я тогда понимал, пацан сопливый! Погоны еще на плечах не обмялись, думал — царь и бог, десантничек вшивый. Знай то, что сейчас знаю, лучше б сгорел с девятой подстанцией вместе! — И удалился, четко повернувшись через левое плечо.

Я забрел в теплое зловоние ночлежки, спотыкаясь о края топчанов. Динамик селектора зашипел гремучей змеей, собираясь сказать кому-то пакость. Я громко взмолился: «Только не меня». Динамик послушно изрек другую фамилию. Обрадованно благословляя Господа Бога и диспетчерскую, я завернулся в чье-то драное байковое одеяло и провалился в сон.