Грань (СИ)

— А я говорю, что на фиг мне новый прикид, у меня и так барахла хватает... и на фиг мне вообще кто-то, если у меня есть ты? – смеюсь я, притягиваю к себе Рози и ласково чмокаю в губы.

***

— Так, всем – по Москау мьюлу, — объявляет Йонас таким тоном, будто сейчас скажет: «Я ставлю». Но говорит: — А вам, девчонки – Авиацию.

Он протягивает нам эвиэйшн – нежно-лиловый коктейль на фиалковом ликере.

Рози – деятельная натура. Она подсуетилась, и в тот же вечер нас с ней «пригласили».

Обнаруживаем, что Йонас, оказывается, правда знает в Берлине места и подвалы, в которых никакой короны нет и не было в помине. Примечательно, что этот «подвал» даже не в Кройцберге, которым он стращал нас когда-то, а где-то на Шпре между старинных и очень прилично отремонтированных производственно-промышленных зданий и стильных, прикольно-вычурных отелей. Сюда будто полностью перенесли нормальный, приличный танцевальный бар со всеми «прибамбасами», вот так вот – взяли, каждый, по стулу, по стакану и перетянули на под-подвальный этаж. И получилась корона-вечеринка, незаметная с улицы и ничем не выдающая, что над землей – «корона».

Мы с Рози – единственные «девчонки» в их мужской компании и кажется, за нас постоянно кто-то платит. И следит, чтоб мы не просыхали. И мы уже не просто хорошенькие – мы охренительные с ней.

Мне похеру и мне так страшно-жутко весело, что хочется верещать от веселья. И похеру, какое оно – заспиртованное или под каким-нибудь другим кайфом.

— М-м-м, красное с магентой... – Йонас глухо звякает в нас своей медной кружкой, в которой принято намешивать Москау мьюл. Отпивает: – Е-мое, вкусно-то как, — и облизывается мне. Или на меня.

— Конечно, вкусно, — Рози, икая, допивает свою Авиацию. Пьяненькая уже. Мы с ней передвигаемся только в обнимку, может, поэтому ни одна из нас пока не грохнулась прямо с каблуков на пол.

Рози толкает меня в бок и кивает на меня Йонасу:

– А она ломалась еще, надевать не хотела.

— Да, ломаться она может, — Йонас тоже спешит допить коктейль и тащит нас с Рози куда-то в угол, где в качестве одного из вышеупомянутых прибамбасов устроен фото-бокс.

Мы с пьяным смехом напяливаем на себя заячьи ушки а ля Плейбой, которые забываем потом снять, обвешиваемся цветными боа из перьев – я выбираю себе сиреневое, а Рози – красное, — обвиваем ножками абсолютно пьяного от счастья Йонаса, опутываем его боа и делаем с полдюжины снимков. Пусть хоть фотки себе в качестве трофея оставит.

Оказывается, в каш-кёре приятно танцевать. Ни черта не вижу – кто, сколько поедают меня глазами – мне чертовски весело. Я лишь внутренним оком вижу себя, такую гладкую алую комету, затянутую в мягкую, блестючую кожу. И как мне только не жарко. Оказывается, я танцевать умею, причем не только в танц-группе – кажется, движения выполняю красиво, классно даже. Ага, вот они, мои спортивно-танцевальные навыки... Ко мне подлезают, подтанцовывают, но я настолько в своей теме, что они отстают один за другим.

— Вы-би-рай лю-бо-о-го, — поет мне Рози, вертя попой и положив руки мне на плечи.

Я показываю ей язык, и мы безудержно ржем, пьяные вдрызг. В конце концов, ради этого сюда сегодня и приперлись. Или она на очередное амурное приключение надеялась и меня снабдить – тоже?..

Напрыгиваемся до состояния сауны – жарко все-таки – и, пошатываясь, ковыляем к пацанам. Они не танцуют, а бухают и смотрят взрослое кино под названием «Танцевальное порно» с нами в главных ролях.

Плюхаюсь попой на какую-то притолоку, а Рози вытанцовывает передо мной. По мановению волшебной палочки у нас в руках появляются новые дринки – и снова «Авиация». Мы от нее давно уже в улете. Экзотично, потому как редко. Наверно, фиалковый ликер у хозяев еще с начала пандемии залежался, они и решили избавиться от него сегодня.

— О чем шептались? — докапывается Йонас. – На танцполе?

— О т-том, чт-то Кати сегодня ж-ж-ж-жет по полной, — заплетающимся языком лепечет Рози. – И вс-се ее х-х... х-хотят.

— О том, что Кати плевать на всех, потому что у нее есть Рози, — лепечу я. – Хоть она засранка и изменщица. Маленькая, — и шлепаю ее по попе смачно и любовно.

Йонасу нечего на это сказать, он ведь не в теме. Он только отдувается и залпом хлопает свой виски.

По-моему, они нас уже давно поделили и теперь ждут только, чтоб мы напились до беспамятства и нас можно было бы беспрепятственно эвакуировать.

Мне становится смешно от такой очевидности. Пусть пьяная – хрен, думаю, дам я им осуществить их планы.

При одной этой мысли злорадно хихикаю и: — Пошли в туалет, — утягиваю за собой Рози.

Прихорашиваемся с ней перед зеркалом, высовываем друг дружке языки и пьяно-безудержно угораем над нашими провожатыми. Рози, обняв меня за плечи, виснет на мне. Под осуждающе-завистливыми взглядами других посетительниц этого укромного места мы с ней смачно обсуждаем, как кинем «их».

Пошатываясь, вылезаем из туалета в коридор и синхронно обнаруживаем, что нам не в кайф возвращаться в барный зал.

Присаживаюсь прямо на столик, на котором обычно, видно, стоит блюдечко для чаевых — уборщице, пошлепываю Рози и приговариваю: