Грань желания

Но Марина уже знала, что права. Созданная ей игрушка острой легкостью и изяществом очень напоминала храмовые стеки! Да и кто рисовал эскизы? Ведь Хилим — конструктор стеков! И этот он придумал — специально для Марины…

…Реальность мягко отодвинулась, и Марина словно бы растворилась в бесконечности темнеющего воздуха. И этот воздух вдруг стал… именно стал! Раньше его словно не было — так, окружающая среда, которую можно только вдыхать и выдыхать, в лучшем случае чувственно пыхтя от удовольствия.

Но теперь Марину окружало холодное напряжение строгой гармонии, и на эту чудесную структуру легко можно было опереться. Можно было, разглядев паутину силовых линий, безошибочно вписаться в их пусть сложное, но однозначное переплетение. Можно было лететь…

Стек рвался вверх. Марина вспомнила школьные занятия: истошный бег в ожидании полета. Теперь это показалось смешным: ведь бежать-то как раз и не требовалось. Надо было только…

Холодно взглянув в глаза Вира, Марина мысленно оттолкнулась от них. И почувствовала, как покорно отодвинулось и поплыло вниз пространство!

Козырек крыши — надо же, как он близко, и какой острый, занозистый, опасный! — быстро надвигался на нее. Испугавшись удара, она инстинктивно отгородилась стеком… и с удивлением ощутила, как непонятная сила мягко откачнула ее от препятствия.

Радость спасения, всплеснув энергией, мгновенно подкинула Марину еще выше — и вот уже впереди только темно синее небо с бледными искрами далеких звезд! Хотелось подняться к ним, прикоснуться, раствориться в призрачном свете…

Впитывая в себя острые брызги лучей, замыкая безумное напряжение в ласковом прикосновении стека, Марина карабкалась по силовой линии. Выше, выше, скорее… кто знает, как долго еще продлится запретное могущество полета?

Ставший вдруг холодным и вязким воздух застревал в горле. Оказывается — или летать, или дышать… но здесь, на высоте выбор был однозначным! А по-прежнему далекие звезды, мерцая, смеялись над неумелой летуньей.

Последним усилием сместив стек вниз, Марина еще немного приподнялась на руке. Наклонилась, вытягивая ноги, и случайным толчком закрутила под собой деревянного дракона. Тут же встречное вращение подхватило ее саму — безумное ощущение, когда нет дыхания даже чтобы вскрикнуть. Марине показалось, что она умирает, умрет немедленно, просто беззвучно растворится в безжалостном черном пространстве!

Но неожиданный взгляд Хилима — темный, запредельный, полный чувствами, для которых нет и не может быть названия в человеческом языке! — удержал ее, не позволив уйти. С наивной надеждой она ухватилась волей и взглядом за пробившееся к ней тепло. Надо же: секунду назад ей казалось, что никого живого нет в этом странном пронизанном игрой энергетических стрел мире…

Короткими покачиваниями Марина принудила стек к покорности, и неумело, но решительно развернула его и зафиксировала. Двигаться можно было в единственном направлении, туда, где ее ждали… и словно по бесконечному гладкому ледяному склону Марина скользнула к земле!

10

Если животное питается радионуклидами, его метаболизм становится действительно жизненно важным.

…Говорят, видеть во сне воду — к несчастью. Впрочем, не исключено, что примета эта придумана закоренелыми грязнулями!

Марине снилось море, большое и теплое. Ласковые волны упруго охватывали ее, плыть было легко и приятно — пожалуй, даже слишком легко и приятно. В какой-то момент, уловив окончательно ритм движения, она сосредоточилась — и с усилием оторвалась от поверхности воды!

Воздух сразу стал плотным, непослушно-упругим и живым. В нем можно было скользить и купаться бесконечно, почти не тратя сил. И лишь одна мысль свербила, словно бы издалека, но непрерывно: что, если в следующий раз не удастся вспомнить найденный механизм взлета?..

— …Ты уверен, что врач не нужен?! — озабоченно спросил Ролан. — Она же без сознания!

Хилим чуть улыбнулся:

— Не беспокойся, она просто в другом сознании! Поверь специалисту, все будет нормально…

Ролан покачал головой: специалисту, конечно, виднее, но… это что же — вот так после каждого полета?! И вообще, Марина ведь говорила…

— Она не обманывала, — ответил Хилим на еще не заданный вопрос, и непривычный к «чтению мыслей» Ролан вздрогнул. — Она не умела летать. До сегодняшнего вечера я и представить себе не мог, что…

В самом деле, кто мог подумать, что шальная девчонка из Северной Провинции окажется первой?! Как давно лунным храмам требовалось, чтобы хоть кто-то из людей научился нормально двигаться в воздухе! Странное сочетание энергетики двух миров: люди издавна мечтали о полетах, но стихийные существа гораздо больше нуждались в осуществлении этой мечты… И уже сейчас растревоженные дерзким полетом силовые поля несут во все концы долгожданную весть: свершилось! И скоро начнутся радостные переполохи в храмах, а самый большой — в Храме-на-Мысу.