Гранат и Омела (СИ)

Не дожидаясь возражений, Дамиан выбежал под проливной дождь и запрыгнул на Мирро. Конь успел обсохнуть и, похоже, хорошенько отдохнул. Сам же Дамиан чувствовал усталость и першение в горле. Но дав шенкеля Мирро и пустив его рысью, он уже перенесся мыслями к потерянному отряду и исчезнувшему телу вёльвы. Кто-то или что-то планомерно уничтожало храмовников, но так близко к столице… Эта близость обещала кровавую расправу не только храмовникам, но и самому королю. Возможно, думал Дамиан, вёльвы перешли в наступление раньше, чем предполагал Симеон. И ему нужно было во всем разобраться, пока дождь не стер все следы, ведущие к убийце.

Глава 4

— Поднимайся! Ни один противник не станет ждать, пока ты поноешь.

Авалон застонала, прижимая левой рукой локоть правой — там поселилась боль, жалящая нервы при любом маломальском движении. Скорчив лицо в гримасе страдания, она сцепила зубы и рывком села. Из груди вырвался сдавленный выдох. Пошевелив пальцами, она подавила очередной стон, заглушив его плотно сжатыми губами, и подняла валявшийся в песке кинжал. Обхватив рукоять, она на мгновение остановилась, чтобы переждать вспышку боли и встала не нетвердых ногах, все еще придерживая левой рукой локоть правой.

— Не обязательно было так сильно бить, — выплюнула она, в упор глядя на Хорхе Гвидона, капитана королевской стражи. — Ты мог сломать мне руку!

Хорхе ухмыльнулся и развел руками:

— В бою и не такое случается. Особенно, когда пытаешься переть на здоровенного мужика, который в несколько раз больше тебя по весу и росту, — он нацелил на нее острие меча. — Ты никогда не победишь ни одного мужчину в честном бою, Авалон. Забудь о честности и оставь ее тем, у кого есть на это время и глупость. Мы сильнее и, чаще всего, быстрее. Если у тебя не останется граната, Авалон, беги. Беги так, словно за тобой гонится свора диких псов.

Волков.

— По твоей логике, мне это бесполезно, — Авалон с трудом приподняла кинжал и, взглянув на него, едва не проворонила момент, когда Хорхе двинулся в ее сторону.

Она отступила, легко переступая по песку, — удобные ботинки и мягкие штаны из тонкой кожи не губили маневренность, как юбки, путающиеся в ногах. Она терпеть их не могла и жалела, что ей не разрешают ходить во дворце в тренировочном облачении: штаны и легкая хлопковая рубаха с закатанными рукавами. В них она чувствовала себя не такой уязвимой — чувство, которое преследовало ее с того злополучного Модранита.

Черные волосы, заколотые в пучок на затылке, чтобы не мешали, из-за падения разметались по спине.

— Кинжал — оружие убийства, Авалон. На кинжалах не устраивают дуэли и не красуются. Ты должна будешь приблизиться к противнику. Если у него меч, короткое расстояние для него губительно. — Хорхе приближался неспешно, но длина ног Авалон явно уступала его, и капитан быстро добрался к ней и начал давить назад. — Кинжал — твое последнее средство в том случае, если тебя загнали в угол. Меч в ограниченном пространстве будет бесполезен.

— Если меня загонят в угол, я раскушу сонную одурь, — Авалон не могла в очередной раз мысленно не отметить, какое дурацкое название дано ягодам самого ядовитого растения. — Я не попадусь в руки мясникам.

Они потешаются над пойманными беспомощными ведьмами.

В памяти вспыхнули языки очищающего костра. Стенания матери, мольба бабушки, предсмертный хрип отца. И липкие от крови пальцы храмовника, который подтащил ее за бедра.

Авалон моргнула — она могла поклясться, что воспоминание длилось всего мгновение — и пропустила момент, когда Хорхе, несмотря на свои габариты и массивность, превратился в смерч — сделал обманный выпад, на который она купилась. Он крутанулся, выбил мечом у нее из пальцев кинжал и схватил ручищами ее запястья.

— Попалась, — гаркнул он ей в лицо, отчего сердце Авалон рухнуло в пятки. Она забыла, как дышать, глядя в серые глаза наставника.

На его месте снова мог быть храмовник.

Авалон оцепенела, ощутив на коже липкость пота Хорхе. Внутренности сжались, и она застыла, точно испуганный кролик. В горле застыл влажный хрип.

— Не надейся на гранат и сонную одурь. Не надейся даже на оружие, Авалон. Я тебе только что на примере показал, что кинжал — не спасение, — он отпустил одну руку и постучал пальцем по ее виску. — Вся твоя сила здесь. Думай, прежде чем что-либо делать и говорить.

Он окончательно отпустил ее, и Авалон подавила желание расплакаться. Они начали заново. Хорхе гонял ее по ристалищу, словно новобранца, вовсе не заботясь о том, что Авалон — придворная дама, спутница королевы Каталины. Здесь, на ристалище, не существовало придворных статусов. Существовали лишь сила и хитрость. И то, и другое должна была освоить Авалон, чтобы выполнить свою миссию — убить Хромого Горлойса и сбежать из лагеря храмовников, не попав в плен.