Гранат и Омела (СИ)

Дамиан скривился. Ирод только что был убежден, что он никак не связан с вёльвами, и единственные свидетельства об отступничестве — показания Ерихона, но на деле… На деле, после отлучения Дамиан еще больше увяз в связях с вёльвами. Отрицать это было ложью. Ирод ему доверял, и он не хотел терять это доверие.

— Я… Ирод, я должен тебе признаться. — Дамиан тяжело вздохнул. — Последние месяцы я действительно связался с вёльвами больше, чем мне бы хотелось. Я вынужден был скрыва…

Ирод взмахнул рукой и прервал его речь.

— Дамиан, я знаю, что такое оказаться в ловушке не по своей воле. Можешь не оправдываться. Я полностью тебе доверяю. Мы братья.

Один брат тебя уже предал. Не верил бы ты и мне. Я уже подвел одного родного человека.

— Ладно, со шпионами разберемся, когда придет мой друг. Он умеет находить к ним подход. Выясним, насколько глубоко Горлойс и Ерихон запустили свои кривые руки в храмовое наследие. — Ирод отложил первый лист и распрямил вторую страницу. — Тут план относительно свадьбы. К сожалению, устаревшая информацию, которая пока нам не пригодится…

— Что там?

Ирод сощурился, вглядываясь в строки чьего-то, видимо, письма и сказал:

— Самое главное, что привлекло мое внимание — вёльвы хотели, используя шпионку вместо своей королевы, зачать ребенка от Горлойса, чтобы иметь возможность прибрать к рукам престол Инира. Но, к счастью, им это не удалось…

Дамиана выхватил лист из рук Ирода и припал к строкам, написанным убористым почерком. А когда сам дошел до обличительных слов, почувствовал, будто его окатило ледяным ужасом понимания. Воспоминания накинулись на него, будто стервятники, и предложение кровавой сделки внезапно обрело новый смысл.

Совместная ночь. Вот моя цена кровавой сделки. Я пойду с тобой, если ты возляжешь со мной.

Он помнил, как у него суп пошел носом. Он взорвался кашлем и отодвинул от себя миску, расплескав варево. На смену пришел другой эпизод из прошлого — они были уже в гостинице.

Зачем ты тогда выставляла такое условие? Ты решила заключить кровавую сделку, когда думала, что я Горлойс. Зачем?

Она тогда ничего не ответила.

Наши жизни связаны. Если не объяснишь, зачем тебе нужно было возлечь с моим братом, я умру от последствий кровавой сделки. А ты — от обряда сживления. Твоя тайна стоит твоей жизни, Авалон?

Безнадежный глупец! Ее тайна стоила целых двух королевств. Вот почему она молчала. И вот почему заключила с ним кровавую сделку.

Дамиан отбросил лист и ошарашенно осел в кресло. Голова пошла кругом. Ему стало дурно.

Симеону он нужен был как сын короля. Авалон он привлек сначала как Горлойс, а потом… она ведь не выказывала к нему интереса, пока не умер Горлойс. Трастамарцы наверняка посчитали, что ребенок от королевского сына, хоть и бастарда, все равно будет неплохим поводом для захвата короны.

Дамиан утопил лицо в ладонях. Жалкий обманутый идиот!

На месте сердца, где после смерти Симеона воцарилась пустота, зажегся жаркий огонь, разлившийся по венам. Обгоревшее лицо внезапно обрело чувствительность, и вернулась боль.

Остерегайся вёльв, ведь эти существа — женщины только с виду. Внутри них таится тьма, их поцелуи — медленный, смертельный яд, а объятия полны ложных обещаний и сладострастия могильного хлада.

Ведь предупреждал же его Симеон! А потом, видимо, старость затуманила ему четкость мысли, взыграли древние чувства, и он проникся симпатией к этим коварным существам. Существам, что с легкостью продавали собственные тела и играли в любовь. Что им стоило разыграть чушь про книгу, в которой признавалось превосходство Лилит? В книге, написанной на выдуманном языке, которого практически никто не понимал!

Какой же я глупец!

Был ли Симеон в себе, когда думал, что перевел текст? Дамиан внезапно задался вопросом, могли ли наставника сломать в Мингеме так, что он бы казался прежним?

А потом с горечью понял, что могли, если за дело брался Хельмут.

Стыд и вина сдавили его грудь, точно тиски. Он дважды подвел наставника! И даже не заметил, как Хельмут сломал его.

Зачем я остался в живых? Зачем Князь пожелал, чтобы я дважды разочаровался в себе?