Гранат и Омела (СИ)

Приказав Томасу встать с другой стороны входа, а брату — затушить все свечи, Дамиан распахнул дверь и притаился за ней. Глаза его разгорелись жарким огнем, будто угли в жаровне, поэтому он закрыл их и отдался во власть волчьего слуха. Его сознание тут же наполнили звуки понуканий, лошадиное ржание и звон сбруи. Отряд приближался. Дамиан отбросил свой кинжал Ироду.

— Если меня убьют, всади его в живот Ерихону. Лезвием вперед.

Ирод испуганно выдохнул и неловко поднял оружие дрожащей рукой.

Позволив волку пробраться в его сознание, Дамиан ощутил, как из пальцев вырываются когти.

Когти, которыми он оставлял следы на ее коже.

Он отогнал от себя похабные, вероломные воспоминания и сосредоточился на скрипе ступеньки. Судя по силе надавливания, впереди шел вооруженный гвардеец. А вот за ним шаркал Ерихон, сопровождая шаги постукиванием своей лилитской трости.

Дамиан показал Томасу, что первых двух вошедших берет на себя, а третьего отдает ему. Шпион кивнул.

Громкие шаги приближались.

— Господин? — раздался елейный голос Ерихона. — Ваше Величество, вы здесь?

Дамиан встретился взглядом с братом и дал знак ответить.

— Здесь я. — Ирод повторил свой юродивый, по-детски наивный голос настолько правдоподобно, что Дамиан почувствовал отголосок гордости и предвкушения.

Они обманом заманят обманщика.

— Ох, как тут темно! Кто-нибудь, бестолочи, принесите свечи! — нервно посетовал Ерихон, и, похоже, его болтовня отвлекла впереди идущего гвардейца, поэтому, зайдя в комнату, он повернул голову с фатальной задержкой в долю мгновения.

Дамиану этого хватило. Он атаковал солдата когтями в шею, прорезав доспех и кольчужный капюшон. В лицо теплым дождем брызнула кровь, пахнущая пряным удовольствием жестокости и возмездия. Солдат не успел даже занести для удара меч — так с клокотанием в горле и повалился на пол с рукой, судорожно сжавшей рукоять. Ерихон взвизгнул, — бледные глаза в ужасе выпучились — и бросился к выходу, размахивая крючковатыми руками. Томас тем временем увильнул от удара второго солдата. Дамиан перепрыгнул упавшее тело гвардейца и схватил кардинала за белую дзимарру. Ерихон попытался вывернуться, как прыткий, трусливый хорек, но Дамиан перехватил его за шею. Когти опасно вдавились в кожу. Кардинал тут же притих. Томас убил противника и наставил меч на дверной проем, заставив остановиться других солдат.

— Ваше Величество! — пискнув, жалобно позвал Ерихон, явно надеясь, что Ирод за него вступится. — Господин, что это значит?! Что происходит?!

— Это княжево возмездие, выродок, — прорычал Дамиан. — Мы знаем, что ты пытался уничтожить Храм вместе с Горлойсом, покупая у Трастамары гранатовые зерна!

— Нет! Нет! Это ложь! — в панике вскрикнул Ерихон, забившись в руках Дамиана.

— Ты превращал моих братьев в монстров и истязал Симеона, сломил его, вырядился в его одежды, хотя не имел права! — рявкнул он. — Так что кару свою ты заслужил сам, еретик! Это тебе за Симеона!

— Глупец, это обм…

Дамиан вскрыл Ерихону шею. Пальцы обдало мокрым теплом. Влажный хрип быстро затих. Дамиан оттолкнул тело, и оно с грохотом обрушилось на пол. Белая дзимарра стала багровой. Под туловищем в полнейшей тишине стремительно набралась кровавая лужа. Дамиан пинком перевернул Ерихона, резко сорвал с его шеи золотой шнур с символом ватры игнис, усыпанный огненными опалами, и надел на себя. Вытер окровавленные руки о дзимарру и выпрямился.

Храмовники, столпившиеся на входе, переводили ошарашенные взгляды с тела Ерихона на Ирода и, похоже, не понимали, что делать. Король молча наблюдал за казнью того, кого они считали Падре Сервусом, а потом и вовсе с удивительной неспешностью подошел, безразлично глядя на труп.

— Что ж, с предателем кончено. — Посмотрев на храмовников, Ирод властно сказал: — По велению Симеона Эюзби мой брат назначен новым Падре Сервусом. — Он перевел взгляд на Дамиана и мягко добавил: — Пора возвращаться в Лацио. Нас с тобой ждет много дел. И для начала надо навести порядок в Храме.

Дамиан сжал в кулаке символ ватры игнис, чувствуя, как в мыслях зарождается следующая цель, выполнение которой было необходимо для его прощения.

— Сначала мне нужно завершить одно старое дело, — проронил он.

Дорога обратно вновь заняла два дня, и в деревню он въехал глубокой ночью. Луна серебрила землю и превращала появившуюся на траве росу в маленькие драгоценные камни. Мир дышал свежестью и обманным, безмятежным спокойствием. Спешившись, Дамиан привязал двух лошадей у дерева и, дойдя до приземистого дома, постучал в дверь. В тишине комнат кто-то сонно зашевелился. В ушах Дамиана шумела кровь. Мышцы сводило, на шее натянулись жилы, горло пересохло — он надеялся, что она не заметит его напряженности.

Послышались шаги.

Он почувствовал внутри жжение паники.

Раздался шум отодвигаемого засова, дверь с тихим скрипом отворилась. Она выглянула на улицу, сонно щурясь. Весь ее вид излучал тепло и уют, которые сделали ему больно. Ее глаза, видимо, достаточно быстро привыкли к темноте, потому что зрачки расширились.