Гранат и Омела (СИ)

— Вот так так, — пробормотал он, глядя на Дамиана. — Храмовая кляча пришла к финишу первой.

— Сам ты храмовая кляча! — фыркнул он.

Варес криво ощерился, и они покатились со смеху, а у Авалон на душе стало совсем тепло. Потом капитан перевел взгляд на нее и, посерьезнев, спросил:

— Ты уверена? Я понимаю, что бархатная морда и то, что в штанах, отвлекает внимание, но на деле он тот еще говнюк. Я за него не ручаюсь. — Авалон рассмеялась, и Варес шутливо добавил: — Но, если прикажете, миледи, я втащу ему так, что мало не покажется. Вы под моей протекцией.

— С таким защитником я могу быть спокойна, — весело ответила она.

— Поднимай задницу, залатанный. — Дамиан протянул Варесу руку и, потянув его на себя, помог подняться.

Авалон заметила пот, выступивший на лбу капитана. Несмотря на волчье заживление, рана оказалась настолько серьезной, что он до сих пор страдал от боли. Поэтому Элеонору искала скорее она, а Дамиан, удерживая равновесие Вареса, плелся следом. И чем дольше она блуждала по поляне, тем страшнее ей становилось. Не слишком ли она спешит? Элеонора ведь предупреждала ее.

Но ведь не могло ее обманывать собственное сердце?

Авалон оглянулась на Дамиана и поняла, что наполняется густым дымным чувством. Она хотела принадлежать ему, и чтобы никто во всем мире не смог их разлучить. Заслужила же она хотя бы немного счастья после всего, что пережила?

Смахнув выступившие слезы, она шмыгнула носом, подавила переполнявший ее страх, обернулась в поисках Элеоноры и вздрогнула. Старуха смотрела на нее, сидя на берегу под стволом остролиста и держа на коленях ее венок. Дурное предчувствие опутало нутро ледяной слизью. Однако Авалон не поддалась надуманным ужасам — если бы она отступала каждый раз, когда ей становилось страшно, она бы не оказалась сейчас здесь, живая, убившая Филиппе и насладившаяся близостью с Дамианом.

Она боролась со своими страхами и сделала то же самое сейчас — уверенно направилась прямиком к Элеоноре.

Выпростав из венка алую ленту, старуха с трудом встала и дождалась, пока они подойдут.

— Каким вечнозеленым будет остролист, таким вечным будет и союз, заключенный под его сенью.

Авалон не удивилась, когда Элеонора заговорила — она всегда была странной. Однако все равно пугало, насколько часто она угадывала намерения других людей. Варес хмыкнул себе под нос, но получив от Элеоноры предупреждающий взгляд, покаянно откашлялся и скрыл улыбку за очередным глотком эля. Авалон пыталась игнорировать неодобрительное выражение лица старухи и страх, поселившийся в желудке и осевший горечью на корне языка.

Каждый из нас бывает кем-то предан. Будь осторожна, не торопись выполнять все прихоти мужчин. Они всегда просят больше, чем им следовало бы.

Ладонь вспыхнула болью, и Дамиан переплел ее пальцы со своими. Авалон вздрогнула, осознав, что, потерявшись в собственных мыслях, пропустила речь Элеоноры, которая теперь обматывала их руки алой лентой. Ей показалось, будто реальный мир и она сама слишком далеки друг от друга. Ладонь горела, и Авалон отрешенно заметила кровь, капающую с их пальцев. Приструненный Варес опрокинул содержимое кружки на их ладони, выливая не эль, а речную воду — прохладную и чистую. Она остудила боль от свежей раны. Элеонора что-то сказала им, развязывая ленту. Они разъединили руки. Взгляд Авалон случайно упал на мизинец, и ее будто ударило молнией.

Чистая кожа без единого следа.

Шрам от обряда сживления пропал.

Она поняла, что скорее всего, это случилось еще там, в доме, когда она ощутила в себе искру силу.

К ней вернулась магия.

Страх исчез. Авалон улыбнулась, подняла взгляд на Дамиана и бросилась в его объятия. Он поцеловал ее, и ее сокрушило чувство, что она все делает правильно. Ее прошлое и настоящее сомкнулись в единую линию. Когда-то инквизиторы уничтожили ее привычную жизнь, подарив взамен кошмары и страхи, а теперь другой инквизитор уничтожил их, одарив ее любовью. Их поцелуй прервался, потому что Варес со смешком влез и воткнул в волосы Авалон белые цветки белозора. Смутная догадка шевельнулась в ее сознании, но она не стала ее озвучивать. Тем более, вряд ли тот, кто оставил цветы на могиле их дома, стал бы совать ей их в волосы после свадебного обряда.

— Это траурный белозор, Варес, — мягко улыбнувшись, сказала она.

Капитан тут же испуганно выдернул их и выкинул с таким рвением, будто боялся обжечься.

— Хер мне в рыло! — воскликнул он, смутился и вскинул руки раскрытыми ладонями к ней. — Прошу прощения, я не знал.

Рассмешенная его реакцией, Авалон захихикала, а потом посмотрела на Дамиана, и улыбка сползла с ее лица. Он смотрел на нее с пугающей тревогой.

— Дамиан?

— Мне нужно тебе кое-что сказать… — начал он, но не успел договорить.

Радостные крики празднующих в мгновения ока превратились в панические вопли.