Гранатовый дом

— Но почему, зачем он это сделал? — опер уставился на шофера непонимающе. Похоже, и взгляд его, и вопрос побудили того рассказывать дальше.

— Кто ж знает? — развел руками. — Вот он, мир кино! Все там чокнутые. Да еще и их вечеринки с наркотиками. Гуляют, пьют как проклятые, ночами не спят, а на рассвете съемки. Вот мозгами и едут. Все конченые.

— Этот Васька на вечеринках тоже бывал? — наступал Емельянов.

— Ты шо, он же низший персонал, — замялся Николай. — Это я так, к слову. Говорили, что он пил много, вот и началась белая горячка. А в тот день он вроде из запоя вышел, и вдруг кто-то ему налил. Вот он мозгами и поехал.

— А бритву он где взял?

— Ну, с собой принес, наверное, — Николай неуверенно пожал плечами.

— Ну да, жизнь у вас тут! Милиция была? Кого-то арестовали? — продолжал Емельянов.

— Была, — кивнул шофер. — Милиция была. Да кого тут арестуешь? Совсем паршивая история, но он же сам все это сделал. И люди видели. Так что некого тут арестовывать.

— Ну не знаю, а может, он сценарий хотел написать, а этот редактор забраковал его, сказал какую-то гадость? — продолжал допытываться Емельянов, чувствуя, что выиграл какой-то невероятно ценный приз, только вот пока не понимал, какой.

— Васька-то? — Шофер расхохотался. — Сценарий? Да он полуграмотный был, ни одной книжки в жизни не прочитал, дурак полный! Куда ему там сценарии писать? Нет, белая горячка, точно. По-другому и не объяснить.

— Слушай, а давай по пиву? — Емельянов сделал вид, что эта идея только пришла ему в голову. — Где тут есть хорошее пиво? А то мне все равно время надо убить.

— Это идея! — оживился шофер. — Есть тут одно место недалеко…

Через полчаса они сидели в подвальчике напротив главного входа и потягивали тепловатую вонючую, с точки зрения Емельянова, жидкость. Однако шофер глотал это пойло с огромным удовольствием. И вел себя так, словно с Константином они уже закадычные друзья. А тому это и надо было…

После нескольких кружек пива — Емельянов только делал вид, что пьет, а на самом деле лишь пригубливал — он доверительно понизил голос и спросил:

— Слушай, я у вас здесь всего несколько дней, но мне уже рассказали. Есть у вас тут такая Аля, которая шмотками торгует? Знаешь ее?

— Как не знать? Да ты что, брат! — полупьяный шофер хлопнул его по плечу. — Аля! Кто ж ее не знает! Шмотки у нее первый сорт. Да и сама она…

— Что она? — Емельянов приготовился слушать.

— Красотка! Ты просто себе не представляешь, пальчики оближешь! Да все эти актрисы ей и в подметки не годятся! Она — самая красивая баба на киностудии! Все на нее западают — режиссеры, артисты. Знаешь, сколько раз ей предлагали сниматься в кино?

— И что, снималась?

— В том-то и дело, что нет. Говорит, ерунда это. Пустое. Мне, говорит, деньги нужны, чтобы каждый день у меня в кармане были. Шмотки мне деньги и принесут. А все остальное ерунда, и ко мне, мол, не лезьте. Хотите чего — за деньги. Только за деньги.

— Интересно, — задумался вслух Емельянов, — а с монтажером Василием она была знакома?

— А чего ей с ним делать? Эта Аля птица явно не его полета. Только в последнее время и на нее проруха нашла.

— В смысле? — насторожился Емельянов.

— В коромысле! Влюбилась в новенького режиссера наша Аля. А он странный такой. Сергей Аджанов его звали. Красивый… как черт. Но он в упор Алю не замечал. А та все страдала, все за ним бегала. Ну а потом он исчез.

— Как это — исчез? — не понял Константин.

— Ну как? Так. Исчез. С концами. Может, сбежал от нее? Говорили, что он уехал куда-то. В общем, никто не знает, где он, что он. Так что теперь наша Аля в расстроенных чувствах… Во как… — закончил свою речь шофер Николай.

Глава 9

В машинах Емельянов разбирался примерно так же, как и в кино. Но когда к той стороне Пролетарского бульвара, где находилась пивнуха, подъехал роскошный красный автомобиль, даже он обратил на него внимание.

Это была иностранная машина, которая явно стоила каких-то невероятных денег. В Одессе таких было раз-два и обчелся. Огромная длинная красная, она была похожа на стремительную ракету, на горделивую птицу, сложившую крылья после полета. И в медлительной грациозности этих движений была гордость и порода, выдающая очень дорогие вещи.

Начав тормозить, автомобиль плавно проехал вдоль обочины, как бы приноравливаясь, где бы остановиться. Головы всех обитателей пивнухи как по команде повернулись к окнам. Как зачарованные, все смотрели на эту красную торпеду. Смешно, но взрослые мужики выглядели одинаково: точь-в-точь, как кролик перед удавом.

«Какая-то кинозвезда, наверное», — подумал Емельянов, так же, как и другие, загипнотизированно, зачарованно глядя на красную стремительную птицу. От остальных посетителей его отличала лишь одна мысль: автомобиль редкий, импортный, напротив — киностудия, значит, за рулем — явно какой-то знаменитый артист.

Марку автомобиля опер определить не смог — поскольку в машинах он не разбирался, это было не по его части.