Гранатовый сок

На том конце невидимого провода ахнули:

– Охотники?!

– Ага. Но убили они меня как человека. Не волнуйся, – кидая в рюкзак ненавистный золотой кирпич, успокоил её я. – Я уже освободился. Скоро приеду.

Впрочем, насчёт «скоро» я немного покривил душой. Просто не хотелось заставлять её переживать, а на самом‑то деле, добраться своим ходом из глухой области аж до Смоленска было задачей не из лёгких. Благодаря навигатору мне удалось выйти из леса к шоссе, но вот что делать дальше?

Я шёл вдоль дороги и тщетно голосовал. Прошло уже около часа, а никто не хотел меня подбирать. Несколько машин за это время останавливались рядом, но водители, едва окинув взглядом мой видок – то ли восставшего из могилы зомби, то ли болотного лешего – тут же поспешно закрывали дверь и давали по газам.

Ну и как быть? Домой в Москву возвращаться нельзя. Хорошо, что я заранее догадался увезти оттуда письма Каспера и дневник Стеллы, поэтому, если сейчас охотники заявятся в мою квартиру – а они наверняка это сделают, чтобы подчистить следы – то не найдут там ничего подозрительного. Главное, чтобы они не нашли там меня, живого и невредимого. Короче, и ежу понятно, что там появляться не надо. Но и до Смоленска пешком я не дойду. По крайней мере, до полуночи этого дня, как было приказано мне Константином.

Я поёжился от промозглого ветра и дотронулся до виска, пытаясь унять головную боль. Что же это получается… Несправедливость какая‑то. Если Цепеш изволил меня загипнотизировать, чтобы я приехал к нему строго до двенадцати ноль‑ноль, то, по‑хорошему, он должен был бы и обеспечить мне все необходимые условия для выполнения его приказа. Я же в целом не против оказаться сейчас в Смоленске. Даже за. Но вот как мне туда телепортироваться отсюда?..

Стоило мне так подумать, как рядом остановилась очередная машина – старый облезший «жигуль» с ржавым багажником на крыше. Правая дверь, скрипнув, открылась, и мне приветливо помахал рукой водитель:

– Садись, сынок!

Дедушке по виду было далеко за семьдесят, а может и за восемьдесят. Уже полностью седой, ссохшийся и, судя по тому, как он щурился, пытаясь меня рассмотреть, ещё и сильно слепой. То, что нужно.

– Очки дома забыл, голубчик, – прошамкал мне он. – Вблизи ничего не вижу, но вдаль‑то у меня зрение ого‑го! Так что, не бойся, не бойся, садись. И можешь не пристёгиваться, дядя Сёма водит как асс!

– Очень приятно, – проговорил я. – А меня Гриша зовут. Дядя Сёма… мне далеко надо. В Смоленск. Сможете довезти?

– Отчего же не смогу! Смогу конечно! И малышка моя смо‑ожет!.. – он ласково погладил «жигуль» по рулю.

– Не трудно вам будет? – на всякий случай уточнил я. – Дорога дальняя.

– А дядя Сёма шофёром по молодости работал! – с гордостью похвастался он. – Да и скучно стало что‑то сегодня. На дачу решил не ехать. Дом там мой совсем покосился, и из окон дует, а ночь холодная. Дай‑ка я, думаю, на дачу не поеду, а лучше в Смоленск прокачусь, развеюсь. Город‑герой всё‑таки!..

– Получается, нам по пути? – всё ещё не веря своему счастью, спросил я. И вдруг заметил, что ресницы у дедули заметно подрагивают.

– По пути, по пути, сынок. Так что даже денег с тебя не возьму!.. Ну! Полетели!

Дорога заняла у нас удивительно мало времени, особенно учитывая состояние транспортного средства, которое, на мой взгляд, только чудом не развалилось, несясь с горки на ста пятидесяти километрах в час. Я даже успел приехать вовремя, точь‑в‑точь. В 23:55 мы остановились прямо напротив проходной коттеджного посёлка.

– Вот, пожалуйста. С ветерком долетели, а? – дедуля рассмеялся беззубым ртом.

– Спасибо вам огромное, дядя Сёма! Вы меня очень выручили!.. А знаете… Вот что. Возьмите‑ка вот это, – я вытащил из рюкзака золотой кирпич и, встав, положил его на пассажирское сиденье.

– Ох, батюшки! Да ты что! Золото что ль? Чистое?!

– Не уверен, что чистое, – я рукой вытер со «слитка» болотную грязь и кровь. – Лучше ещё протереть тряпочкой.

– Да что же я с ним делать‑то буду?!

– Сдайте как клад. А на выручку дачу отремонтируйте. Или купите новую. Вы мне очень помогли! Не знаю, что бы я без вас делал. Ну, удачи вам, дядя Сёма! Извините, если что. Я побежал.

Поравнявшись с будкой охранника, я хотел сообщить тому, куда иду, но он, похоже, меня узнал даже в столь плачевном виде, поэтому не стал ничего говорить. Только отвернулся и словно бы невзначай махнул мне рукой, мол: «Я даже не буду спрашивать, что у вас там на этот раз приключилось. Проходи».

Глава 40. В темноте ночи

Илона, открыв мне дверь, моментально сморщилась и зажала пальцами нос:

– Фу, Рыжик, ну и воняет же от тебя!

Я посмотрел в зеркало в прихожей и сам себя испугался: весь мокрый, всклокоченный, в крови, грязи и болотной тине. Практически восставший из ада.

– Вот, значит, чем СКОК платит за работу! – хохотнула она. – Ну, проходи, не стой на пороге! Сейчас приведём тебя в порядок!

Штефан, едва увидев меня, побледнел, отвернулся и прикрыл рот рукой. Кажется, его даже затошнило, но он сдержался.