Гранд-отель «Европа»

— Мне вдруг пришла в голову еще одна возможность, — сказал я. — Как бишь его звали?

— Кого?

— Ну того самого.

— Ты о Шипионе Боргезе? Он был племянником папы и возглавлял Римскую курию. Караваджо написал для него три картины, чтобы заслужить помилование после смертного приговора.

— Да, знаю. Но я сейчас про другого. Того, кто связался с Шипионе Боргезе, чтобы сообщить ему о смерти Караваджо.

— Деодато Джентиле, папский нунций в Неаполе.

— Да, ведь это он поначалу занимался судьбой трех последних картин?

— Он. Если верить Джентиле, из Порто-Эрколе, где Караваджо якобы умер от лихорадки, полотна на борту фелуки переправили в Неаполь. Джентиле устроил так, что одно из них — вертикальный портрет Иоанна — доставили Шипионе Боргезе в Рим. «Горизонтального» Иоанна конфисковал вице-король Неаполя, и теперь он после долгих скитаний находится в Мюнхене.

— А автопортрет в образе Марии Магдалины Джентиле отдал мальтийским рыцарям.

— Потому что те убили Караваджо и требовали свою долю добычи.

— В этом и заключалась наша гипотеза, — сказал я.

— Верно.

— Если подумать, не странно ли, что такой могущественный человек, как Деодато Джентиле, не предусмотрел совершенно никакой компенсации для себя?

— Ты хочешь сказать, он мог оставить «Марию Магдалину» себе?

— Подумай сама. По нашей реконструкции событий, он выдал Караваджо мальтийским рыцарям. Их вознаграждение — возможность восстановить то, что они считали законностью, казнить Караваджо и очистить имя Мальтийского ордена. Этого им вполне могло хватить. И с их точки зрения, было разумно отблагодарить Деодато Джентиле за помощь, отдав ему долю добычи.

— Тогда корреспонденция Деодато Джентиле с Шипионе Боргезе имела целью скрыть тот факт, что он присвоил одну из трех предназначенных Боргезе картин — с ведома Мальтийского ордена или без такового. Это не исключено. И может объяснить то, почему Деодато Джентиле в письмах так старается выстроить альтернативную версию событий.

— Чтобы обосновать наши поиски, — сказал я, — нам осталось только предположить, что Деодато Джентиле спрятал ценную картину в Портовенере.

— Хороший сюжет! — похвалила Клио. — Если все вышло так, как ты говоришь, и Деодато Джентиле присвоил себе холст, логично, что он хотел вывезти его из Неаполя. Караваджо был там достаточно известен. Картину могли узнать, посыпались бы неудобные вопросы. Куда он мог ее перевезти? Джентиле был родом из Генуи. Там он служил настоятелем монастыря Санта-Мария-ди-Кастелло. В Генуе у него имелись родственники и связи. Но возможно, в его глазах Генуя была недостаточно безопасным местом. Ведь Караваджо недолгое время работал и там. И в этом городе вероятность того, что картину узнают и начнут задавать неудобные вопросы, была очень велика. С его точки зрения, разумнее было выбрать другой город на генуэзской территории — например, Портовенере. Однако хотелось бы найти более конкретную улику. Следовательно, нужно связать Деодато Джентиле с Портовенере. Но с этим мы справимся.

Клио взяла телефон, что-то погуглила и зашла в свой архив, который хранила на iCloud.

— Смотри-ка! — воскликнула она. — Вот уже кое-что. Деодато Джентиле был человеком церкви, и я сейчас просматриваю его возможные связи среди духовенства. В период, о котором мы говорим, Портовенере находился в юрисдикции епископа Луни и Сарцаны. Между 1590 и 1632 годами им являлся Джованни Баттиста Сальваджо. Как и Джентиле, он был родом из Генуи, из дворянской семьи. Его отец — Амброджо, сын — Франческо Сальваджо, мать — Мария Ломеллини ди Агостино. Это громкие имена. В тех же кругах рос Деодато Джентиле. Они точно знали друг друга.

Она продолжила поиски.

— Тут говорится, что семейства Сальваджо и Дориа многое связывало. Сестра Джованни Стефано Дориа была замужем за кем-то из рода Сальваджо. Не могу сразу найти, за кем именно, но период подходящий. Джованни Стефано Дориа жил с 1578 по 1643 год. Годится. А вот еще: Ливия Дориа, дочь Никколо Дориа и Аурелии Гримальди, была женой Энрико Сальваджо, который в 1604 году стал сенатором Генуэзской республики. Она была кузиной Маркантонио Дориа, представителя Генуэзской республики в Неаполе. А почему нам важна связь между этими двумя семьями? Я тебе объясню. Потому что род Джентиле тоже был связан с Дориа. Как же там обстояло дело? Подожди-ка.

Я подождал.

— Нашла. Прежде чем родственники Деодато присоединились к благородному albergo[34] Джентиле, фамилия их была Пиньоло. С тех пор как Гаспаро Пиньоло в начале пятнадцатого века женился на Терезе Дориа ди Лаззаро, семейство Пиньоло — позднее Джентиле — более двух веков поддерживало тесные связи с родом Дориа. Джованни Франческо Дориа, сын Маркантонио II, женился на Элиане Джентиле Пиньоло, дочери Агостино Джентиле Пиньоло и внучке 71-го дожа Джованни Баттиста Джентиле Пиньоло. Эрго, Портовенере подпадал под юрисдикцию епископа, который должен был знать Деодато Джентиле, происходил из семьи, дружившей с его семьей и, как и они, поддерживал тесные связи с родом Дориа.

— Как ты все это так быстро нашла? — восхитился я. — Знала, где искать?