Грани

Мелисса, твой демон устал, и ты – тоже! Вспомни, когда отдыхала в последний раз? Чтобы не нужно было считать закаты, потому что их не три и не пять, и они все – твои? Чтобы сидеть за столиком в кафе и от безделья и скуки обсуждать прохожих?

Как же мне надоел ваш театр! Нескончаемая игра слов, ситуаций… Даже летом не отдыхаете, а ездите на гастроли. Я устал! Я хочу настоящей жизни. Той, где не будет кулис!

Он тоже приедет на побережье один с ребёнком, мальчиком возраста Софи. Дети подружатся, а вы будете смотреть, как солнце садится за океан, пока они играют в полосе прибоя. Ночью можно выключить свет, и тебе не придётся закрывать глаза. А днём попросишь его помолчать. Или станете обсуждать изысканность блюд из свежих морепродуктов, выложенных на подносе со льдом в мозаику, напоминающую по форме цветочный узор. Он поможет тебе излечиться. Как фонари вокруг вашего маленького отеля вбирают солнечный свет днём, чтобы ночью излить его в темноту сада. А дальше я придумаю для нас с тобой новую жизнь. 

Я смогу доказать тебе, что любое чувство – совершенно. Идеальная любовь исцеляет, идеальная зависть помогает расти над собой, идеальная ненависть учит искреннему прощению. Не совершенны люди, которые не способны управлять совершенными чувствами. Вы – всего лишь дети, впервые в жизни очутившиеся за штурвалом космического корабля, летящего прямо на солнце. Или за рулём гоночной машины, мчащейся с выключенными фарами по ночной трассе со скоростью триста километров в час, не зная, где «газ», а где «тормоз». Маленькие жестокие дети калечат других и себя, а потом пачками глотают анальгетики до полной остановки сердца.

Ты предала отца ради Джейсона, а потом Джейсон предал тебя. Вас всегда предают те, кому верите больше всего. Вас легко соблазнить славой, вы так падки на удовольствия. Это потому что обладаете телами, физическими оболочками, которые нужно кормить, обеспечивать всем необходимым, и на которые можно смотреть, не отрываясь. Вы чувствуете жажду, тепло и боль. Вам одиноко, если кто-то постоянно не держит вас за руку. Объясняете свои чувства через физическое состояние. И так увлечены своим телом, что лишились души. Меня же не видит никто, и потому у меня есть ответы на ваши вопросы. Если бы я мог говорить вслух, выйти из тени кулис! 

Но я – нем, и ты не слышишь меня. Иногда мне кажется, что любовь – это внутренний диалог, который не смолкает ни на секунду. Даже если моё «я всегда буду рядом»звучит для тебя, как приговор.

Нет, ты не слышишь меня. Ты решила учиться жестокости. И я снова вынужден стоять за кулисами. Быть буфером между вами и «бронзовым быком» ваших страстей, в чьём брюхе плавитесь заживо. Буфером, который не даст выплеснуть песню смерти в зрительный зал. Богу в лицо. Потому что сами не знаете, что за трагедию вам предстоит сыграть.

Чей там крик в гримёрной? Клер надела сандалии...

Генеральная репетиция – прогон в древнегреческих костюмах. Аккуратно вшитое в подошву лезвие. Старый балетный трюк, но и для драмы сойдёт, главное знать, как зашить. Браво, Мелисса! Не ожидал от тебя такой остроты! Теперь она с месяц не сможет разгуливать босиком ни по сцене, ни по твоей спальне. А премьера сорвётся. То, что это сделала ты, доказать не сможет никто: Клер с её «детской непосредственностью» успела нажить себе много «доброжелателей». 

Сколько крови! Клер падает на колени. В гримёрную входит Джейсон. Как нежно берёт её на руки! И его рубашка – тоже в крови.

Не плачь, Мелисса, тебе не придётся больше отстирывать ни её запах, ни её кровь. За твоими окнами багровый закат. Жуткий призрачный Париж. Такого заката ты не видела никогда: солнце в тумане, красное в белом.

– Мама, смотри! Закат, как вишня в молоке!

Ты открываешь окно. Софи счастлива: теперь она может смотреть на закат не сквозь запотевшее стекло, а сквозь прозрачный ледяной воздух, предательски проникающий в комнату.

Знаешь, что Софи опять заболеет. На этот раз тяжело. Клер придётся разжать объятия. И Джейсон вернётся домой. Связь отца с ребёнком сильнее страсти на стороне, и ваши руки встретятся вновь над кроваткой дочери. Ты усвоила урок и хорошо подготовилась, продумала всё до мелочей. Теперь театр жестокости и твой театр тоже. И у вас впереди ещё будет много премьер. Только сможешь ли ты играть после всего? Думаю, сможешь.

Но уже без меня. Я ухожу. Тихо и незаметно. Ты не услышишь моих шагов. Я устал, у меня больше нет сил. Я хочу жить. Потому что жить – это значит быть сильным и прощать слабость с позиции силы, а не за счёт невинных сердец. Потому что жить – это значит быть выше жестокости. Не отвечать ударом на удар.

Потому что жить – это тоже искусство.

Опустите занавес!

июль-август 2009

МЕНЯ ЗОВУТ КЛЕО…

 – Ваше имя? Не земное. Тамвас зовут иначе. 

 – Клео. Меня зовут Клео...

На сеанс регрессивного гипноза ко мне пришла женщина, лет тридцати пяти.

 – Что вы хотите вспомнить из прошлых жизней? – спросил её.

 – Я – ничтожество!

 Тонкие губы перевёрнутым полумесяцем.

 Видел её машину из окна. Ничтожества на таких не ездят.