Грани Обсидиана

Чуть позже я вновь увидела его. Темноволосый парень помогал слезть с лошади какой-то женщине. Та с благодарной улыбкой приняла предложенную руку. Когда они пошли по утоптанному грязному снегу площади, стало видно, что женщина заметно хромает. Следом, зорко поглядывая по сторонам, двинулась еще пара Волков. Лишь увидев на руках женщины собственные перчатки, я сообразила, что это и есть та самая леди Инта. Группа явно направлялась в мою сторону, и я поспешно шмыгнула за ближайший возок с бочками. Подойдя, они остановились и закрутили головами. Темноволосый Волк сказал с сожалением:

— Наверное, уже убежала. Тебе правда перчатки понравились?

Женщина покрутила руками, разглядывая узор.

— Конечно, мягкие, теплые, красивые, прямо льнут к рукам! Только не могу понять, что за шерсть?

Я чуть не фыркнула: уж и не пересчитать, чью шерсть я туда примешала! Да еще и насобирала пуха, который нацеплялся за кустарники в лесу.

— И узоры, — продолжала леди Инта. — Странные узоры. Никогда таких не видела. Похоже на руны, смотри!

Парень смотрел. Но вовсе не на перчатки, а на саму женщину. С очень странным выражением: теплота в его глазах мешалась со странной жадностью. Почти с голодом. Кто она ему? Судя по простоте и легкости в общении — родственница или давняя знакомая. На вид — ровесница или постарше. А если судить по выражению его глаз — насколько я уже могла разбираться в человечьих… человечьих?.. взглядах, — мужчина был к ней неравнодушен. Если не сказать больше.

Когда они повернули обратно, Инта вновь — привычно — оперлась о его руку. И я поняла, что она ждет ребенка. Нет, еще не было заметно живота — да и что разглядишь под многослойной зимней одеждой? — особая плавность в движениях, изгиб спины…

И — что поразило меня больше всего. Она была просто женщиной.

Человеком.

Не Волком.

Сытый Рыжик дремал. Я вязала у тлеющего очага: света для привычной работы не требовалось, руки двигались сами по себе, машинально сбрасывая петли. Над размером рукавиц особо и задумываться не приходилось — как наяву я видела его руку. Крупная, сильная… наверное, он превращается в очень большого Волка.

Побережники рассказывали, как несколько лет назад эти самые Волки — огромные безжалостные звери — перебрались через границу и попросту опустошили весь правый берег. Видимо, им показалось, что он слишком густо заселен. Немногие уцелевшие после той резни с неизбывным ужасом рассказывали, как Волки перекусывали побережников пополам и ломали хребты одним ударом мощной когтистой лапы. Наверняка этот мило улыбавшийся мне парень тоже участвовал в том кровавом набеге.

Я зашипела: петля соскользнула со спицы, придется перевязывать весь ряд. Побережники говорили также, что Волки держат людей за домашний скот, в лучшем случае — за слуг. Но та женщина, Инта, явно пользовалась уважением оборотней. Ее охраняли. О ней заботились: неужели как об овце из своего стада? И даже — если я правильно поняла взгляд темноволосого — любили. Инта ждет его ребенка? Значит, Волки могут иметь детей от людей… Какими те родятся? Оборотнями? Людьми? Мой взгляд остановился на брате. Или такими?

Ну что ж, пока Волк помогает нам выжить, мы будем принимать и Волчью помощь.

Только я немного подправлю узор.

Эту красную нитку сюда — моя погибшая в пути семья, верившая, что впереди нас ждет новая, безопасная, благословенная земля. Эту желтую — обжигающий гнев на проклятых Волков, чье заклятие чуть не убило моего единственного брата. Эта черная по канту — безысходность и горечь моего подчинения Зихарду… Надеюсь, этот узор согреет нашего добренького Волка в самую холодную ночь!

А еще лучше — обожжет ему руки до незаживающих волдырей. Ведь все случившееся, все это — из-за них!

* * *

После бушевавшей на прошлой неделе ярмарки субботний базар был малолюдным и вялым: наверное, люди продали все, что хотели, да и сами поиздержались. Несколько охотников предлагали шкурки, крестьянки — замороженные круги жира и топленого масла; сонная старушка, напоминавшая обмотанный шалями бочонок, торговала семечками: но, судя по редким покупателям, к концу дня она попросту сщелкает их сама.

И еще стояла я со своим вязаньем. Ко мне давно привыкли, расспросами не донимали — удовлетворились краткой историей про дальний хуторок на холмах…

К двум часам дня я уже готова была натянуть новые рукавицы на замерзшие ноги — прямо поверх сапог. Кажется, я зря сюда пришла сегодня: Волк или обманул меня, или попросту позабыл про свой заказ. Не нужно было рисковать, приходить снова, пока у нас с Рыжиком не закончилась еда. Странно, что за всю зиму меня еще ни разу не заметили Пограничники. И как хорошо, что про мои странствия так поздно прознал Зихард! Пока он молчал, но я вовсе не обманывалась — что-нибудь да задумывает. И в этой его задумке я буду играть главную роль. Все побережники так или иначе ему служат, и я не исключение. При воспоминании, как именно мне приходится служить, рот наполнился кислотой — до рвоты…