Грани Обсидиана

Дело было в Бэрине. Он почти не бывал дома — то охотился, то исчезал надолго по своим делам, а когда возвращался, с удовольствием болтал и зубоскалил с Бертой, почти не разговаривая со мной. Я скучала по тем временам в замке, когда молодой смешливый Волк приставал ко мне со своими разговорами и шуточками. И еще — он ни разу не коснулся меня после отъезда всех остальных. Словно ему это стало вдруг неприятно или… неинтересно.

А может, Волки попросту не любят… Лисиц?

Бэрин пришел в сумерках. Забросил в дом тушку зайца. Спросил традиционно:

— Как тут у вас?

— Хорошо, — так же привычно ответила я. Против сложившегося в последнее время обыкновения, Бэрин не ушел болтать с Бертой. Прислонился рядом со мной к стене. Я покосилась: смотрит в усыпанное звездами небо.

— Бэрин…

— Что?

— Ты можешь посоветовать… куда нам с Рыжиком податься?

Он помолчал.

— Ну, до этого еще далеко, когда еще мальчишка выздоровеет и окрепнет!

— Но подскажешь? — настаивала я.

— А ты не хочешь… — Бэрин не сводил глаз с неба. — Не хочешь остаться… здесь?

— Здесь? В этом доме?

— Тебе же здесь понравилось?

Конечно. Я даже полюбила этот дом. Но остаться здесь… в стране Волков… Я поежилась.

Бэрин опустил на меня взгляд.

— Нет?

— Да. Но… ваш лорд… и остальные… они же будут против? И еще я боюсь…

Я хотела сказать: за Рыжика, ведь не все так дружелюбны и терпеливы, как…

— Нас, Волков? — спросил Бэрин.

— Да…

— И меня?

— Только не тебя!

Лишь выпалив это, я поняла, что это правда — я видела Бэрина в обоих обличьях, и ни разу он не причинил мне вреда. Даже когда я этого заслужила, тогда, с рукавицами…

Бэрин то ли выдохнул, то ли коротко засмеялся и присел рядом на корточки.

— Рад это слышать!

— Я за Рыжика боюсь. Вдруг кто его обидит… Даже если ваш лорд прикажет его не трогать…

Бэрин помолчал.

— Не могу поклясться, что такого не случится. Нужно время, чтобы привыкнуть. Кроме нас, есть еще и люди, хотя они держатся в стороне от этого леса, его называют Волчьим.

Не зря называют. Я представила, как мы живем здесь с Рыжиком: в теплом надежном доме, лес и озеро под боком. И — никакого Зихарда! Из замка иногда будут приезжать Дэвин или Берта… и, может…

Бэрин словно подслушал мои мысли:

— В детстве мы с Фэрлином частенько удирали сюда на несколько дней. Мне всегда тут нравилось.

— Ты можешь и сейчас… удирать.

Бэрин повернул голову и посмотрел на меня. Смотрел молча и долго: я уже начала беспокоиться, не сказала ли я что-то неприятное, кто их, Волков, разберет.

— А могу я остаться сразу?

Конечно, да, места всем хватит, что спрашивать, ведь на самом деле это не мой дом, а их дом…

Бэрин прервал меня, решительно взяв мою руку в свои горячие ладони.

— Давай так: ты хочешь, чтобы я здесь, с тобой, остался?

Пальцы его были жесткими, но гладили мою ладонь осторожно и нежно… У меня бы, наверное, ослабели колени… если б я уже не сидела.

— А ты? — пробормотала я. — Ты хочешь?

Бэрин рассмеялся.

— Хочу ли я? Ты шутишь!

— Ну ты… не… даже не смотришь, я тебе совсем не нравлюсь, да?

Он хрипло рассмеялся и притянул меня к себе.

— Да я просто не могу на тебя смотреть спокойно! Знаю, как ты нас боишься…

— Тебя я не боюсь! — повторила я.

— Точно? — Бэрин выдохнул горячо мне в губы: — Точно-точно?..

…Мы оба вздрогнули, когда над нашими головами раздался недовольный голос Берты:

— Ну вот что, молодежь! Идите выяснять, кто тут кого не боится, куда-нибудь подальше! Мальчонку разбудите, да и я не железная!

Бэрин засмеялся, потянул меня за руку, заставляя подняться.

— Берта права! Пора нам кое-что выяснить. И чем быстрее, тем лучше.

* * *

Рыжий выздоравливал, хотя только и делал, что спал. Зато Лисса… Вдруг начала сторониться, держалась настороженно, точно боялась, что он на нее немедленно набросится. Поэтому Бэрин лишний раз даже и смотреть опасался, и заговаривать — тоже. Тяжеловато приходилось: ведь именно из-за нее он и остался, несмотря на недовольство брата. Странно, что тот еще не отозвал его со срочным поручением; ну сколько раз можно ослушаться своего лорда? Бэрин даже и думать боялся, что могла наговорить Фэрлину Инта. Может, о его бешеной любви к рыженькой? Ерунда какая — просто он хочет убедиться, что у Лиссы все будет в порядке, ведь кто-то же должен, в конце концов, позаботиться о несчастной девчонке? Ну а еще… он никак не мог изгнать из головы воспоминания о ее прикосновениях, о робких поцелуях, отзывчивом нежном теле… о том, как хороша лисица, несущаяся в лунном свете… не менее прекрасна, чем обнаженная Лисса…

Лисса сидела у порога, точно его мыслями вызванная. Глядела. Не глаза — лунные озера… Как тут мимо пройдешь? Он и остановился. А девчонка вдруг начала говорить о том, куда им податься с Рыжиком. Вот чем ее голова забита — как бы побыстрее и подальше от них убраться! А он, дурак, размечтался! Ну не то чтобы размечтался, просто обидно, что она все еще его боится…

Оказывается — нет. И руку не отняла, и на поцелуи ответила. Оказывается, ждала, пока он к ней подойдет — а он только зря время терял, подальше держался. Оказывается, давно надо было поближе. Еще ближе. Еще…