Грани Обсидиана

Рассерженная Берта прервала их стремительное сближение. Охладила. Погнала от дома прочь. И впрямь он что-то соображать перестал. Кажется, окончательно. Надо им во всем разобраться.

И как можно скорее!

Он взял Лиссу за руку и повел к озеру.

Бэрин целовал меня снова — крепко и долго. Руки проникали под одежду — гладили, трогали. Дразнили… Снимали с меня платье осторожно, точно Бэрин боялся, что я убегу — куда, я еле на ногах стояла; даже качнулась, когда он отстранился. Одежду с себя он сорвал куда быстрее. Положил мою ладонь себе на грудь. Его трясло, как в лихорадке, сердце под моей рукой билось тяжко и быстро.

— Боишься?

Я скользнула взглядом вдоль его тела и отвернулась. Этого было достаточно, чтобы я мгновенно леденела и вся сжималась от предчувствия боли. Бэрин вздохнул, поднял голову, точно призывая на помощь луну. Неожиданно отпустил меня и лег на спину, раскинув сильные руки. Сказал, глядя на меня снизу:

— Не бойся. Делай все, что захочешь. Я тебя не трону.

Что захочу? Сейчас я хотела одного: забрать платье и убежать от него подальше. Негромкое:

— Лисса, не уходи.

Опять угадал мои мысли.

— Прошу…

Я нерешительно опустилась рядом с ним на колени; сквозь скомканную одежду ощущались холодные камни, наверное, лежать на них больно. Заглянула в лицо: черные, расширенные зрачки. Как в такой тьме может отражаться луна? Отражалась. Дрожала, дышала…

— Лисса-а…

Я прикоснулась губами к лунам по очереди — ресницы сомкнулись. Провела пальцами по бровям, любуясь их четкой линией. Какой он все-таки красивый… красивее всех Волков и людей… Пальцы скользнули по скулам, щекам… погладили… жесткая щетина. Пальцы зарылись в волосы — тоже жесткие, густые, наверное, как ость на волчьем загривке… Коснулись горячих губ — они дрогнули, ловя мои пальцы, а потом и мой рот. Я тоже, как он недавно, пробовала — как мне будет приятней. Оказалось — и приятней и удобней прилечь Бэрину на грудь. Горячий, вздрагивающий подо мной, сердце вот-вот вырвется из грудной клетки, как из… клетки.

Бэрин шевельнулся, обхватил, прижал к себе изо всех сил, чуть не расплющил… Я испуганно и задушенно пискнула, он вновь разметал руки — точно сам себя распял. Еще и в камни вцепился. Для верности.

Я скользнула ниже, касаясь Бэрина грудью: соски раздражали жесткие волосы на его груди. Он тогда целовал меня вот так — я лизнула его сосок, поцеловала… вздрогнул, коротко застонал… нравится. Мне — тоже…

Приподнялась, погладила по груди, по бокам. Мышцы напряженные, мощные, заматеревший… сильный… волк… мой Волк…

Странно, но с каждым прикосновением к нему и мое сердце, и мое дыхание ускорялись… я тоже теряла голову, иначе откуда взялась эта странная… мысль…

Живот, и без того твердый, сжимается под моей ладонью, точно Бэрину больно… очень больно. Я осторожно скольжу рукой ниже. Резкий вздох, бедра толчком подаются мне навстречу, я испуганно отдергиваю руку.

— Нет-нет-нет… — Глаза распахнуты, лицо искажено, как от боли… — продолжай… не бойся…

Не боюсь… чего бояться… вздрагивающая, гладкая, горячая плоть под пальцами… такой сильный… пальцы Бэрина скребут по камням, вонзаются в песок… Волк мотает головой, зубы оскалены, стонет… Перенести ногу, скользнуть животом… ниже. Так хорошо… влажная плоть о влажную плоть… теснее, глубже… податься вперед, коснуться грудью… назад… хо-ро-шо…

Зажмуренные, как от боли, глаза вновь распахнуты, выдох-стон:

— Да что ж ты… де-лаешь… Лис-са-а-а…

Он чуть не рехнулся, пока она к нему привыкала, пока смелела, трогала, ласкала… Не-ет, больше он такого не перенесет! Хотя ему есть чем гордиться, пусть и ногти сломаны о камни, и пальцы в кровь, и вся спина в синяках…

Лисса уютно свернулась в его объятиях на сбитой в ком одежде. Такая мягкая, сладкая… маленькая… везде… он скользнул ладонью по гладкому бедру. Он сегодня все время помнил — с кем он, и не было нужды представлять себе Инту, чтобы получить то… что он получил. Свою лисичку.

Он шевельнул головой, отводя губами влажные волосы от ее уха. Выдохнул:

— Лисса?

— М-м?

— А ты побежишь со мной… в полнолуние? — И замер в ожидании ответа.

— Да. Конечно, — отозвалась Лисса, практически не просыпаясь.

Конечно.

Он вздохнул, прижимая ее покрепче. Ну откуда ей знать волчьи обычаи? Откуда ей знать, что она только что согласилась быть его постоянной подругой?

Лисица и впрямь поймала волка…

Грань третья Найна

Братья сошли с ума. Просто помешались. Мало того что Фэрлин неожиданно для всех взял в жены человечью женщину — строптивую, некрасивую, к тому же хромую, так теперь еще и Бэрин влюбился в лисицу-оборотня, чуть не угробившую его своим колдовством. В замке бывает редко, после службы несется в Озерный дом, который зубоскалы уже переименовали в Лисичкин дом. Того и гляди, скоро пойдет к лорду просить о брачном браслете. Судя по Зверенышу, которого Фэрлин по какой-то прихоти оставил в живых и по эту сторону границы, дети могут родиться те еще… И будет у Бэрина собственный выводок Зверенышей… с половиной крови Фэрлинов.

Самые могущественные, самые достойные мужчины Приграничья — ее братья — достались каким-то…