Грани жизни

— Ну, это уже из области мрачных фантазий, — успокоил его Матвей.

*

Но Гриша не успокоился. Едва увидев на другой день Петю, он решительно спросил:

— Вторые сутки вижу, как тебя перевернуло… Что случилось? Что?

— Мое личное дело, — глухо ответил Петя, и губы его побелели.

— Не верю!.. Почему в глаза не смотришь?

— А я что, виноват перед тобой?

— Ты член коллектива и зачинатель новаторского дела… и должен быть новым человеком во всем!

— Вот не знал, что Гриша Линев заставит меня жить по придуманной им схеме!

— Какая там к черту схема, если у меня предчувствие: случившееся с тобой касается всех нас!

— Ничего подобного! — холодно и незнакомо отчеканил Петя. — Касается только меня, как лично мое, глубоко личное дело!

Сева и Матвей, прислушавшись к этому еще не виданному между друзьями обмену резкими замечаниями, отвели Гришу в сторону.

— Будет тебе, право, прижимать человека.

— Ну, не рассказал он сейчас, услышим через неделю.

Миша Рогов прошептал почти со слезами в голосе:

— Да ведь видно всем, как тяжело ему! Дадим ему успокоиться!..

— Чужие дела других не касаются, — только и заявили братья-«чибисы», сохраняя полную невозмутимость.

«Чурки равнодушные!» — определил их про себя Гриша. Чибисовское замечание еще сильнее разожгло его стремление узнать, что же произошло с Петей: дело друга для него было не чужим, а душевно своим делом.

«Надо попытаться хоть что-то у Марьи Григорьевны разузнать!» — упорно думал Гриша. — Однако на квартиру сейчас к ним не придешь (то же предчувствие говорило ему, что Петя сейчас сидит дома), по телефону разговоры такого рода тоже не принесут удачи. Тут Гриша вспомнил, что Марья Григорьевна хлеб для утреннего завтрака предусмотрительно покупает вечером. Помня, когда она может выйти из дома, Гриша стал ожидать ее у подъезда. Марья Григорьевна, показалось Грише, не удивилась его ожиданию и только посмотрела на него печально-пристальным взглядом. Гриша немедленно рассказал Марье Григорьевне о поразивших его тревожных переменах в облике и поведении Пети, о безуспешных своих попытках узнать, какая беда приключилась с его другом детства, и о своих предчувствиях.

— Марья Григорьевна, простите… а с Галиной Петя виделся в эти дни?

— Разошлось ведь у них все…

— Вот оно что-о… Недаром у меня предчувствие было… Но из-за чего же все произошло?

— Гришенька!.. Не могу тебе пока ничего рассказать. Мне ведь тоже надо с мыслями собраться. Уж очень Пете тяжко и больно сейчас. Да и у меня, у матери, сам понимаешь, от таких дел тоже голова кругом идет… Потерпи, прошу, некоторое время.

О своем разговоре с Марьей Григорьевной Гриша сразу рассказал Матвею, Севе и Мише, «чибисов» к этой беседе, по его твердому убеждению, привлекать не следовало.

Но к концу недели даже туговатые на понимание близнецы заметили что-то необычное в общем настроении и вдруг забеспокоились. Анатолий, всегда более предприимчивый, чем Сергей, недоуменно спросил Мишу Рогова:

— Что такое? Все как воды в рот набрали, лишнее слово сказать боятся.

— Работа ответственная, болтать некогда, — с серьезным видом ответил Миша.

Медлительный Сергей, всегда следуя за братом, робко предположил:

— Может, у Пети Мельникова неприятность какая?

— Н-ну… Откуда ей взяться?.. — И Миша вдруг заторопился, будто за инструментом.

Недоверчивый Анатолий, проводив его взглядом, приметил, что никакого инструмента Миша не взял, а только, для виду потолкавшись у верстака, вернулся на свое место.

«Врет! — встревожился Анатолий. — Прикидывается!»

В столовой, ожидая, пока приостынет жирный борщ, близнецы успели составить свое «мнение насчет обстановки» в бригаде: произошла какая-то неприятность, и наверняка с Мельниковым, но от них, «чибисов», все скрывают.

— Этот номер им не пройдет! — задиристо говорил Анатолий. — Мы не какие-нибудь пришлые, с улицы, мы приглашенные в бригаду… Извольте нам все-все открыть!.. Мы не позволим водить себя за нос!

— Уж это да! — поддержал Сергей. — В дураках ходить не желаем, не на тех напали!

Шагая по просторному центральному коридору, Анатолий приказывал брату:

— Чуть что в бригаде заметишь — заруби себе на носу!

Сергей в ответ постучал пальцем по своему короткому носу, что означало: будь спокоен, не забуду.

— Нас с тобой двое, а их пятеро, им, конечно, обвести вокруг пальца ничего не стоит, — заключил напоследок Анатолий. — Но помни, Сережка, нам надо всегда быть начеку и не доверять этим пятерым, нипочем не доверять!.. Обещаешь?

— Да, да! — горячо сказал Сергей со всей преданностью братской кровной любви.

Вскоре братьям довелось испытать даже немалое удовлетворение, еще сильнее убедившее их, как полезно «нипочем не доверять».