Гранит науки и немного любви

– Доброй ночи, Алоис. Нет, парнокопытное, увы, не я, а ваша дочь. Сейчас предоставлю возможность повторить ей лично всю тираду. Да, она попросила, я не стал препятствовать. Учится? – быстрый взгляд на меня. – Пока сложно судить, но успешнее, чем прежде. Передавайте наилучшие пожелания супруге.

Лазавей передал мне медальон связи, объяснил, как говорить и как слушать.

– После просто на стол положи.

Магистр вышел, оставив меня наедине с недовольным Алоисом. Тот с радостью повторил пассаж о парнокопытном, намекнув, что в такое время люди заняты полезным делом.

– Так вы же с Маргаритой уже, – удивилась я.

Ксержик наверняка мысленно закатил глаза, фыркнул и поинтересовался:

– Ты давно себя в капусте нашла? Агния, иногда ты меня умиляешь! Точно не в меня пошла.

Дальше разговор перешел на иные темы: обсуждение учебы, долга Магнуса, самого проштрафившегося некроманта, Маргариты. Закончилось все таинственным вопросом Алоиса:

– Взяла в оборот?

– Кого? – не поняла я.

– Тебе видней, – ухмыльнулся Ксержик и заторопился: – Ладно, меня молодая супруга ждет. Боюсь, как бы, пока мы болтаем, она не ушла к другому. Приезжай в июне, в двадцатых числах. Без списка имен на порог не пущу! – строго предупредил Алоис. – И без вороха писем на столе. Чтобы писала!

Вот тебе и папочка! Проснулись-таки отцовские чувства.

Попрощавшись, как велели, положила амулет на стол. Лазавей не спешил возвращаться, поэтому занялась осмотром гравюр. Парочку тварей узнала, остальных нет, да и не горела желанием раньше времени знакомиться с уродливой клыкастой братией, на занятиях успею.

– Готовитесь к апрельским семинарам? – раздался за спиной бодрый голос магистра. – Ничего, демонолог у нас хороший, объясняет понятно, на экзаменах не валит.

Обернулась и обомлела – Лазавей действительно принес поднос с чаем и печеньем.

– Прошу! – магистр указал на чашки с дымящимся напитком. – Чай на травах, сборы не местные.

– Спасибо, – искренне улыбнулась и робко присела в кресло.

Лазавей протянул мне одну из чашек, взял вторую и устроился на подлокотнике кресла. Он подул на чай, обмакнул в него печенье и отправил выпечку в рот.

– Тоже сладкое любите? – ко мне вернулась былая смелость.

Чай, к слову, вкусный, взять бы рецепт.

– Почему тоже? – не понял магистр.

– Алоис Ксержик его очень ценит.

– Увы, не разделяю его пристрастий. Просто не ужинал, а в доме ничего другого нет.

Эх, знала бы, сготовила бы чего-нибудь на студенческой кухне. Ну что это за еда для здорового мужчины-мага – печенье с чаем! Так жадно ест, что смотреть жалко!

Лазавей сполз-таки с подлокотника на сиденье, чтобы поставить на колени тарелку. Тут я не выдержала, заявила, ничего говорить не стану, пока магистр нормально не поест, и устремилась на кухню.

Да-а, негусто! Конь давно не валялся, хотя чашки, ложки, миски в полном порядке – чистые, разложены по полкам. Ладно, глянем на содержимое кладовой, потом – по обстоятельствам.

– Агния, – Лазавей стоял, упершись руками в дверной проем, – хватит дурью маяться! Не умру я, право слово! Обед плотный, перемещений в пространстве не предвидится, хватит и печенья. Вы моя гостья, а выходит, будто служанка.

Отмахнулась, по-хозяйски распахнула дверцу и оценила содержимое полок. Похоже, преподаватели академии питаются исключительно духовной пищей. Может, в леднике что-то отыщется?

– Агния! – Меня ухватили под мышки, приподняли и оттеснили от кладовой. – Спасибо за заботу и всякое такое, но вы перебарщиваете. Чай остынет.

Показалось или за фразой скрывался намек? Мол, нечего мне делать на чужой кухне, лезть в преподавательскую жизнь. Так или иначе, Эдвину Лазавею не понравилась моя бурная деятельность. Если сначала он прятал раздражение за усмешкой, то теперь не считал нужным скрывать эмоции. Видимо, следующая стадия – сообщение открытым текстом, что мне пора уходить, раз не умею соблюдать иерархию.

Объяснила желание накормить магистра заботой о здоровье преподавателя. Точно так же поступила бы с любым другим человеком. Лазавей молчал и не спешил отпускать. Искоса глянула на него: хмурит брови. Плохо дело! Если не включу дурочку, смело могу идти в ближайший трактир и напиваться до гоблинов в глазах. Ворота, конечно, заперты, но у меня друг – боевой маг, возьму собутыльником. Главное, в одной постели утром не проснуться.

Вывернулась и потянулась к леднику. Не верю, будто он пуст. Быстро сварганю ужин и расскажу о Школе иных. Кстати, есть у нас общая тема для разговора – Маргарита. Ничто так не сближает людей, как взаимные интересы.

– Агния, я не дурак, можете не лгать, – голос обжигал холодом и ставил на место.

Точно так же Лазавей разговаривал со мной на первой лекции. Какая же у него долгая память! С виду – такой милый, а внутри… Тшольке в свое время предупреждала, а теперь я сама убедилась.

Ладони вспотели.

Ой, Марра, магистр устроит скандал! И если бы женский, где покричишь, посуду побьешь – и все. Тут к другому дело шло – к потере доверия.

Тяжело жить, когда тот, кого любишь, встречается десятки раз за день, если постоянно слышишь его голос, сдаешь ему зачеты и экзамены.

– О чем вы?