Граница

Город начался неожиданно, когда солнце почти село: за деревьями внезапно показались каменные дома в два-три этажа, редко выше. Они плотно стояли друг к другу, точно солдаты в строю, и в редкий просвет можно было увидеть зелень садов. У моста через речушку, протекавшую сквозь город, скучал темноволосый юнец. Шляпа его была нахально сдвинута на макушку, и он то и дело поглядывал на карманные часы, хотя в сумерках от них уже было мало толку.

- Эй, - без особой надежды окликнул его Лисица, - скажи-ка, это Фугрештсмаркт?

Он с трудом повторил тот же вопрос на унгарском, еле подбирая слова, и юнец фыркнул.

- Мы не пасли вместе свиней, любезный, - ответил тот на хорошем немецком и подбоченился. – Если у вас нет хороших манер, это не значит, что и другие их лишены. Прошу обращаться ко мне на «Вы».

- И ночью, и в сумерках бедняк и богач на одно лицо – прорех на одежде не видно, - не остался в долгу Лисица. – А усталость стирает манеры. Но если Вам так угодно, то не подскажете ли Вы, - он всякий раз делал короткую паузу перед словом «вы», - правильно ли мы с моим другом держим путь в Фугрештсмаркт?

- Пожалуй, - юнец, кажется, забавлялся отвечать. – Пожалуй, вы до него дошли. Он начинается за этим мостом.

- Благодарю, любезный господин, - Лисица шутовски поклонился. – А если Вы подскажете еще, где тут можно найти кабак, то я Вам буду премного благодарен.

- Кабак, - юнец презрительно оттопырил губу. Он вовсе не был таким уж богачом, каким пытался казаться, несмотря на выбеленное пудрой лицо, и кружевной шейный платок, и манжеты; взгляд у него был настороженным, будто он ежеминутно ждал опасности, и глубинное чувство опасности, что этот человек прекрасно знает, почем фунт лиха, и ведет отнюдь не размеренную и благообразную жизнь. Юнец еще раз взглянул на часы и с громким щелчком закрыл медную крышку, покосившись на Диджле, который пытался рассмотреть, что за странная круглая коробочка в руках у незнакомца.

- Я знаю одно место, - неторопливо сказал юноша, оглядев Лисицу с ног до головы. - Только кого попало туда не пускают.

- А мы не кто попало. Мы путешественники, которые немного поиздержались в дороге. Я – Иоганн Фукс, а это мой давний приятель, - и Лисица снял треуголку и указал ею на Диджле. - Янычар из армии османского султана. В отставке. Его зовут Осман, и лучше его не злить.

Юнец неохотно стянул шляпу.

- Иероним Шварц, - представился он. Имя у него, кажется, было таким же взаправдашним, как и Иоганн Фукс, но Лисица этому не удивился. – Больно молод ты, Осман, для отставки.

Диджле взглянул на Шварца, затем на названного брата и пожал плечами. Он не понимал, отчего они так долго беседуют, но не волновался – все будет в порядке.

- Не бери в голову, - Лисица махнул рукой. - У них все иначе, чем у нас. Теперь проводишь усталых путников в свое особенное место? – он замолчал, а затем огорченно покачал головой. – Как я опять неловок! Конечно, изволите ли Вы проводить нас, добрый господин? Здесь не нужен придворный поклон?

- А ты наглец, - Шварц усмехнулся и опять вскинул подбородок. Он был чуть выше османа и глядел на Лисицу снизу вверх. – Ладно, можешь обращаться ко мне на «ты», если угостишь чем-нибудь.

- Пока мы не дошли до кабака – только осиновой кашей.

Шварц опять фыркнул.

- Обойдусь, благодарствую. Идите за мной.

По дороге он будто невзначай задавал наводящие вопросы: не саксонец ли Лисица, раз у него такое странное для здешних мест имя, почему они пришли именно сюда да сколько у них осталось денег. На первый из них Лисица ответил утвердительно, хотя саксонцем не был, на второй заметил, что они ищут в этом городе старого друга, а на третий сказал, что деньги дело такое – сегодня их нет, а завтра они появляются. Такие ответы Шварцу пришлись не по душе, но сказать он ничего не сказал и принялся расспрашивать о Диджле, который всякий раз, как звучало слово «осман», вопросительно поднимал бровь. Лисица наплел о нем с три короба, додумывая похождения османа на ходу, но добавил, что Диджле ни по-немецки, ни по-унгарски не разумеет, потому что к языкам не способен. В кабаке он надеялся найти толмача, чтобы хоть как-то столковаться с османом и узнать, чего он хочет – не таскать же его за собой, как сторожевого, безмолвного пса.

Глава 6