Граница

В кабаке под потолком плавал густой дым; похоже было, что здесь курили, пили, ели и справляли нужду круглыми сутками. Диджле брезгливо отшатнулся, когда Шварц отворил дверь, и тяжелый запах вырвался наружу, но Лисица ободряюще похлопал турка по плечу, и тот доверчиво последовал за ним, жмурясь и протирая слезящиеся глаза; его светлые одежды белели в полумраке. На каждом столе стояло по свече, и в их неверном свете кто ел, кто играл в карты, кто мрачно пил до тошноты. Диджле с ужасом смотрел, как в проходе избивали лежащего человека тяжелым камзолом, чтобы погасить огонь, трещавший на рукаве его рубахи, и турку стало тревожно – в таком гнезде порока ему еще не доводилось бывать. Он невольно вспомнил богатые курильни своей родины: мраморные, чистые, светлые, с узорчатым полом, с высокими сводами, с шелковыми подушками и подносами со сладостями и холодными кизиловым или розовым шербетом, расставленными там и сям, если господам захочется перекусить, и его передернуло. Конечно, говорили, что где-то есть и совсем иные, подобные сырым подвалам, где пляшут джинны и гули, но осману таких мест видеть не приходилось, и он считал это слухами злонамеренных и грешных людей. Названный брат заставил его сесть на лавку у стола, на котором уже стоял кувшин с вином, и Диджле кое-как устроился в неудобной позе, стараясь не глядеть по сторонам. Как ни странно, на него тоже не обращали внимания, и осман украдкой погладил бороду, чтобы удостовериться, что она никуда не исчезла.

- Вина я не буду, - Диджле указал на кувшин. – Мне нужна чистая вода.

- Хочет выпить? – Шварц удивленно приподнял бровь. Он сидел на самом краю чинно, точно девица.

- Скорее, вылить, - Лисица вальяжно развалился на лавке, сверкая штопанными прорехами на рубахе. – Ему надо принести воды. Или чего-нибудь послабей, чтобы он не понял, что это такое. Это же турок, он вина не пьет. Кстати, скажи мне, друг, нет ли тут толмача?

- С османского? – Иероним пристально взглянул на Диджле и чему-то усмехнулся. – Найдем.

Из толпы ужом вывернулся смуглый хозяин, блестящий от пота, в расстегнутой рубахе. На ломаном немецком он поинтересовался, что господа будут пить, и Иероним Шварц обернулся к Лисице. Тот нехотя достал из сумки увесистый кошелек-колбаску и, сдвинув кольцо, наощупь пересчитал деньги. Диджле заметил, как блеснули глаза у их спутника, и нахмурился. Ему этот человек не нравился: скользкий, как речная рыба, если ловить ее голыми руками.

- Принеси-ка для моего друга яблочного пива, только разбавь его хорошенько, чтобы запах не чувствовался, - хозяин удивленно крякнул, но возражать не решился. – А нам вина – да получше. И не разбавляй сильно.

- А может чего покрепче? – вкрадчиво поинтересовался Шварц. – За встречу и новые горизонты? А то ты, как обрезанный цирюльником, - вино…

- Знаешь, друг, больше всего про иудеев вспоминают иудеи, которые не хотят ими быть, - Лисица даже не посмотрел на него. – С водки, или что здесь пьют, разморит после долгой дороги. Вот завтра – другое дело.

Шварц обидчиво дернул подбородком, но ничего не сказал.

- Принеси еще мясного чего, - добавил Лисица и задержался взглядом на Диджле. – Или нет. Птицы какой, что найдется. И к ней чего-нибудь.

Хозяин угодливо кивнул и исчез вместе с кувшином, чтобы вскоре принести другой и поставить перед Диджле кружку, наполненную желтоватой жидкостью. Турок подозрительно принюхался, но все же выпил. Напиток Диджле понравился: он пощипывал язык, был чуть кисловат, и во рту оставалось приятное послевкусие. Хозяин принес кружки и Лисице, и Шварцу, и последний разлил вино.

- Не слишком ты вежлив, Иоганн, - почти весело заметил он, - но зла я на тебя не держу. За твое здоровье!

Он выпил залпом и поспешно долил себе еще вина.

- Надолго ты в эти края?

- Как пойдет, - Лисица хмуро рассматривал вино в кружке, прежде чем пить.

- Если задержишься, то можно и здесь занятие подыскать. Или тебя невеста ждет?

- Конечно. В каждом городе по невесте.

- Силен! – Иероним улыбался. - Но я от чистого сердца тебе помощь предлагаю. Вижу, что ты не купец, не дворянин, не мастеровой… Может, беглый солдат?

- С чего ты взял?

- А что еще саксонцу делать на Границе? Небось разыскивают тебя по всем городам. Хотя не только солдат ищут, еще и преступников.

Лисица усмехнулся.

- И скрывшихся женихов.

- А в друзьях у тебя осман. С которым ты даже разговаривать не можешь.

- Дружбе это не мешает.

- Может быть, это тот осман, который шороху навел на деревенских? Такого, что постов наставили на каждом перекрестке вокруг города.

- Вовсе не на каждом, - возразил Лисица. – Это раз. А два – человек он достойный, хоть и турок, если не побоялся через горы перейти. Не пойму, чего ты ко мне привязался сейчас с расспросами?

- Да думаю, стоит ли тебя с другими достойными людьми знакомить. Вид у тебя бандитский, а на голове – гнездо дикарское. Сам оборванец, говоришь жестко, как на севере…

Лисица дотронулся до своих кос, связанных в хвост, но ничего не сказал, потому что хозяин подал на стол еду – большой горшок, из которого торчали тушеные пупырчатые курьи ноги.