Граница

- Трудно было не услышать, как вы вошли, - заметил фон Рейне, когда они сели, и Диджле, как верный пес, встал за плечом названного брата. Капитан тоже переменился, словно сбросил ледяную маску. – Люди только и говорят о вас и о вашем побеге. После возвращения вашего друга – втройне. Не всякий раз бродяга оказывается бароном, потом проходимцем, а потом вновь бароном, с рекомендательными письмами от известных людей Империи.

Он говорил без улыбки, но в каждом его слове таился особый подтекст – или же он мерещился Йохану, - недоверие и предупреждение.

- Жизнь поворачивается иной раз так, что любой плут из романа позавидует ее выдумкам, - двусмысленно ответил Лисица. – Но не удобней ли нам было бы беседовать у вас дома или в тюрьме?

- Я пытаюсь приучать Чаргэн к европейским обычаям, чтобы она не чуралась чужих мест и незнакомых людей, - прямо сказал капитан, и цыганка вздрогнула, услышав свое имя. Она подняла взгляд на фон Рейне, но тут же будто устыдилась своей смелости. – Я собираюсь жениться на ней. А что до тюрьмы… Я подал в отставку, и у меня нет охоты лишний раз присутствовать в Замке.

Йохан приподнял бровь.

- Нет, дело не в вас, - сказал фон Рейне, угадав невысказанный вопрос. – Точней, не только в вас, барон. Мне предложили хорошее место неподалеку от моих родных краев, в Форарльберге, и я не стал отказываться. Пожалуй, я по горло сыт здешними горами и обычаями.

- Понимаю.

Послышался почтительный стук, и Диджле с разрешения капитана отворил дверь. Слуга отдал ему поднос с кофе на троих, и осман споро накрыл на стол, не хуже заправской служанки, пока Чаргэн маялась, не зная, куда деть руки. Нужна была недюжинная смелость, чтобы жениться и ввести в свет цыганку, которая большую часть своей жизни провела в таборе – неграмотную, не знавшую ничего за пределами своих гор. Наверняка и это было причиной, почему фон Рейне предпочел уехать – здесь никто бы не принял его жену, зная о ее прошлом, а, значит, и будущих детей.

Капитан положил на стол сверток, перетянутый веревкой.

- Ваши письма, - сказал он. – Я надеюсь, что вы сдержите наш уговор. Это первое.

Йохан не без труда распустил узел: коробка была на месте, письма – на первый взгляд – тоже. Он не знал, сколько их было изначально, и те ли это письма, что нужны Герхарду, но, в конце концов, это уже не его тревога.

- Учтите, что бывший хозяин заявил о том, что их украли, - заметил фон Рейне, глядя, как Йохан перебирает письма. - Он не обвинил лично вас; но подозрение на вас лежит, как и на бывшем секретаре Шварце.

- Что с ним стало?

Чаргэн с непроницаемым лицом взялась за чашку с кофе. Держала она ее как должно, но очень беспокоилась, и капитан ласково кивнул своей невесте.

- Найти его не удалось, и я этому не удивлен. Если несколько лет он дурил все общество двойной жизнью, то скрыться под чужим именем ему не составляло труда. Он мог справить себе любые документы и столь же виртуозно притвориться иным человеком. Кто знает, как его зовут на самом деле и откуда он родом!.. Думаю, что он и сам позабыл об этом – но сколотить отряд головорезов и наживаться на перекупке краденого в этих диких краях, смог бы не каждый. Боюсь, что он один из тех влахов-сирот, которые смогли получить хорошее образование и воспитание после войны - за счет казны или благодетелей; некоторые из них болеют сердцем за свой народ, но болезнь эта мучительна для прочих. Мне удалось узнать, что кое-какими деньгами он помогал крепостным крестьянам, чтобы они могли выплатить оброк в казну, и искал среди их детей самых умных и сообразительных, чтобы послать их в школу.

- Так что же, выходит, что образование – зло? – спросил Йохан. Он и не подозревал в Шварце такой неожиданной стороны.

- Почему же? – вопросом на вопрос ответил капитан. – Не просвещение – зло. Некоторые люди, вкусившие его, не ведают, как применить знания сообразно морали. Они не знают, что есть хорошо и что есть плохо, и к самым лучшим целям идут кривыми тропами.

- Грешники, - проворчал вполголоса Диджле из-за спины Йохана. – Аллах проклянет их.

Фон Рейне взглянул на него, но не возразил.

- Надеюсь, он получит сполна, - Йохан глядел на взбитые сливки, плавающие на поверхности кофе. Боль от пытки, ушедшая было после ночи отдыха, вновь давала о себе знать, и Лисице захотелось лечь и вытянуть ноги. Как ему повезло со внезапным появлением друга! Он остался жив, не искалечен и в полном разуме.

- Как знать, - ответил капитан. – Подумайте лучше о себе, барон. Вам повезло избежать опасностей и передряг; будь кто другой на вашем месте, он был бы двадцать раз мертв или казнен. Если у вас есть хоть толика здравого смысла, то вы оставите прежнее занятие.

Они померялись взглядами – Чаргэн и Диджле вряд ли поняли, что подразумевал фон Рейне, но Йохан уловил его предупреждение. Сейчас они беседуют на равных, но может статься так, что капитану опять придется судить его, и в следующий раз он не будет так милостив.

- Я получил хороший урок.