Граница

- Слушайте, Фризендорф, - бесцеремонно произнес он, будто они с Лисицей росли вместе на одном дворе, и казначей, прерванный на полуслове, недовольно смерил его взглядом с головы до ног. – Если вы сегодня не собираетесь проиграть всю ночь в карты, то приглашаю вас на рассвете присоединиться ко мне в мою натуралистическую экспедицию. Никакого вина и женщин до полудня – только птицы. Мне кажется, вам бы это понравилось.

- Ума не приложу, с чего вы это взяли, Уивер, - Йохан с усмешкой покачал головой. – Но не откажусь. Никогда не занимался наблюдениями за природой.

- Это очень скучно, - предупредил Уивер, словно это было главной прелестью прогулки. Он не стал больше медлить, раскланялся с казначеем и вернулся к своему буланому коню, над которым исподтишка посмеивались дамы и юнцы. Пройссен уже ждал его, изысканный и томный; чем больше вокруг было женщин, тем томней он глядел. Баронесса Катоне кинула ему букетик лесных цветов, и раненый галантно поймал его и нежно поцеловал каждый лепесток, будто и не было никакого разлада с невестой. Йохан отвернулся, чтобы не видеть их прощания – оно было ему отчего-то неприятно, - и после отъезда веселье пошло своим чередом.

Глава 22

Диджле разбудил Йохана перед рассветом, чтобы успеть позавтракать до прихода неугомонного англичанина. Осман не выспался и потому глядел мрачней обычного, больше молчал и неодобрительно помогал собираться в дорогу.

Взошло солнце, но господин Уивер как в воду канул. Йохан ответил на пару приглашений, зашил порванный вчера чулок, проверил ежедневный урок Диджле, который тот старательно готовил в перерывах между работой, и, в конце концов, когда безделье ожидания начало тяготить, велел осману сходить к господину Уиверу и разбудить его, если англичанин все-таки желает куда-нибудь пойти сегодня. Диджле поклонился и отправился выполнять поручение, однако вернулся через полчаса совершенно сбитым с толку.

- И где он? – поинтересовался Йохан, капнув на очередной конверт сургучом, растопленным на свече.

- Он не вернулся, - наконец ответил Диджле. – Его нет у себя. Слуги говорят, не видели его со вчерашнего утра. Дверь заперта. Там тихо.

- Замечательно, - Йохан с силой оставил на сургуче оттиск собственной печати и откинулся на спинку стула, скрестив руки. - Должно быть встретил хорошенькую девицу и позабыл обо всем.

Йохан пожалел о том, что уговорился с таким безответственным человеком. Подумать только, вчера ему показалось, будто с англичанином можно иметь дело!

Диджле пожал плечами.

- Дело в том… - нерешительно сказал он. – Ваш должник пропал вместе с мистером Уивером.

В комнате наступила тишина, и только муха жужжала и билась о стекло.

- Что? – после долгой паузы переспросил Йохан, как будто Диджле заговорил на тарабарском языке. – Как пропал?

Он встал из-за стола, погасив пальцами свечу, и подошел к окну. Из головы вылетели все мысли, кроме одной: последние полгода прошли зря. Лелеемые тайные замыслы и планы оказались тщетными, и если Пройссен сбежал, то придется искать его заново.

- Может быть, они вместе решили отметить выздоровление Пройссена? – Йохан цеплялся за любую разгадку, хоть сразу и безоговорочно поверил Диджле. – Уехали в соседний город за развлечениями?

- Говорят, в его доме нашли только мертвого слугу. Такого на Военной Границе еще не случалось, - Диджле важно повторил чьи-то слова и поднял указательный палец к небу, хотя названный брат стоял к нему спиной.

- Мертвого слугу… - повторил Йохан. Он заложил руки за спину и покачался на носках. Невольно вспомнился Цепной Пес и его негаданный визит в дом Пройссена. Что если это он похитил их, подобно разбойнику? Хотя верней считать, что похищен только мерзавец-должник Пройссен; англичанину почти наверняка была уготована иная участь. Йохан поморщился. Думать о том, что назойливого господина Уивера найдут мертвым в канаве, было неприятно. Кажется, он все-таки привязался к нему, несмотря на его болтливость.

- Мы поедем обедать к господину фон Бокку. Сегодня. Сейчас, - неожиданно сказал Йохан и повернулся к Диджле. Длинный язычок Софии фон Виссен сегодня нужен ему, как никогда раньше.

Диджле казалось, что по местным обычаям нельзя ходить в гости так рано, но возражать он благоразумно не стал и помог названному брату одеться.

У господина фон Бокка, похоже, никто так и не ложился со вчерашнего дня, и нежданного гостя пригласили в кабинет выпить кофе. К удивлению Йохана, здесь уже сидел Иероним Шварц, тихий, незаметный и почтительный; он еле заметно подмигнул, когда Йохан вошел: карий глаз захлопнулся и вновь открылся. Софии нигде не было, и господин фон Бокк неохотно пояснил, что разрешил племяннице переночевать у баронессы Катоне: та пригласила Софию поиграть вечером в триктрак и помузицировать. «Баронесса Катоне – большая любительница музыки, как вы, должно быть, знаете. Говорили, что она училась у венского капельмейстера, - любезно пояснил Шварц. – Какой удар для нее! В этих краях давно такого не случалось».