Граница

Дейв молча кивнул. Сейчас главное – поскорее увезти всех подальше отсюда. В баке автобуса оказалось чуть больше четверти объема горючего, а потом Дейв при помощи монтировки и резинового шланга под завязку наполнил соляркой из подземного резервуара бак и все металлические канистры. В ящиках нашлось четыре сверхмощных аккумулятора, два из них поставили в двигатель, а еще два запасных лежали в ящике в задней части автобуса. Заодно заправили двигатель свежим маслом.

После долгого перерыва двигатель работал неровно, но главное – все-таки работал, колеса вертелись, ветровое стекло не имело ни единой трещинки, шины тоже оставались в довольно хорошем состоянии, и Дейв не знал, как благодарить Бога за то, что Он смилостивился и подарил им такую прекрасную машину. А также за Ханну, которая оказалась не менее прекрасным водителем: объезжая кучи развалин, она ловко крутила баранку и ни разу не проколола шину.

– До Паудр-Вэлли-Норт добраться не смогли. Как ни пробовали, все там перекрыто развалинами, – сказал он Джей-Ди, помогая людям подняться в автобус. – Поехали на Паудр-Вэлли-Саут, но лекарств на складе не нашли. Черт возьми, я не знаю, где их достать, если везде полки пустые, хоть шаром покати. Где только ни останавливались, нигде ничего, везде пусто. Надеюсь, по пути что-нибудь попадется.

Понесли в автобус Билли Бэнкрофта, и он продолжал ругаться, но Дейв понимал, что этим старик просто хочет прикрыть свои страдания. Из-под развалин извлекли немного консервных банок с едой, а также несколько пистолетов, винтовок, какое-то количество патронов. Сохранились четыре керосиновые лампы и две бутылки керосина к ним. Погрузили десяток с лишним пластиковых бутылей с водой. Для тяжелых пулеметов в автобусе места не хватило, к тому же и патронов к ним почти не осталось, так что Дейв с Оливией скрепя сердце расстались с этим оружием.

Пока шла погрузка в автобус, Этан, Никки и Гэри оставались на сторожевой башне.

– Не стану врать, я буду скучать по этому месту, – вздохнув, проговорил Гэри, – ведь благодаря ему мы остались живы.

Он с нежностью погладил ствол пулемета.

– Будь моя воля, взял бы его с собой. Остается надеяться, что там, куда мы едем, пулемет не понадобится.

Он окинул взглядом печальные развалины Пантер-Риджа и стал спускаться по лестнице.

Этан с Никки остались вдвоем.

Она пристально смотрела на него и молчала, так что ему стало не по себе.

– Пошли и мы, что ли, – сказал он и двинулся к лестнице.

– А я кое-что про тебя слышала, – вдруг проговорила она, и он остановился. – Говорили, что это ты в ту ночь вызвал землетрясение.

Не глядя в ее сторону, он пожал плечами:

– Кто это тебе такое сказал?

– Не важно кто… Один сказал другому, другой – третьему… Говорят, что ты того… ненормальный.

– Хорошее слово, – усмехнулся он. – Может, оно и так.

Он вспомнил, как в полной народу комнате он сказал всем в лицо: «Мне кажется, землетрясение вызвал я». А потом поправился: «Я знаю, что землетрясение вызвал я».

– Все говорят, что ты вообще какой-то стремный, – продолжала Никки, буравя его единственным глазом.

– Ага, еще одно хорошее словечко. – Он повернулся к ней и сдержанно улыбнулся. – Если я такой ненормальный и стремный, зачем ты залезла сюда ко мне?

Она секунду молчала. Потом моргнула и, в свою очередь, пожала плечами:

– Не знаю… может… мне просто нравятся ненормальные, стремные парни… Потому что… я сама такая.

Носком грязной кроссовки она стала водить по доске настила.

– У нас в семье все так меня называли. Особенно после того, как я сделала третью татуировку. Типа… ну там, черепа, виноградные лозы и все такое. У меня на спине. Ну, ты понимаешь, всякую жуть. У меня друг был, он учился на татуировщика и сделал мне бесплатно. Но не внизу спины, – быстро сказала она. – Это было бы слишком.

– Пожалуй, – согласился Этан.

– А у тебя есть?

– Что, татуировки? Нет.

Она подошла к нему совсем близко.

– У тебя страшный синяк… прямо здесь вот.

Над вырезом его футболки, прямо под шеей, действительно виднелось фиолетовое пятно. Она притронулась к собственной шее.

– И вправду, жутко смотреть, – призналась она. – Как это случилось?

– Да я сам не знаю. Не помню, и все.

«Или не хочу вспоминать», – подумал он.

– Болит?

Никки порывисто протянула руку и дотронулась пальцем до синяка. И, ойкнув, сразу отдернула руку и сделала шаг назад, приложив ладонь ко рту.

– Обалдеть, – сказала она. – Ты только посмотри!

Он опустил голову, но ничего не увидел.

– Что там такое? – встревоженно спросил он.

– Там, где я дотронулась… это место… словно посеребрилось. А теперь бледнеет. Вот это да! – Глаза ее расширились. – Ну-ка подними футболку.

Этан послушался. Синяк под футболкой был совершенно черный.

– Можно, я снова дотронусь? – попросила она.

– Давай, мне ведь не больно, – ответил он, но ему самому стало жутко, и сердце в груди застучало.