Граница безмолвия

– Проверено, среди бойцов, работавших на разгрузке, Оркана Оленева не было. В казарме и на территории форта – тоже.

– А личное оружие? – насторожился полковник.

– Оружие? А действительно… Извините пока что не проверял.

– Так проверьте. Без оружия в тундру и в горы никто не уйдет. Значит, он где-то здесь, ваш Оркан. Кстати, судя по имени, он, очевидно, из местных, из сибиряков?

– Эвенк, – ответил Ордаш. – Однако называет себя тунгусом, то есть так, как его народность называли в старину.

– Если тунгус, тогда это уже чрезвычайное происшествие. Русский вряд ли решился бы уйти в безжизненную тундру, в которой за сотни километров ни одной человеческой души, а местный… Это его земля, его стихия.

– Что скажете на это, лейтенант? – обратился к Вадиму капитан Загревский. – Вы были ближе всех знакомы с ним, и вам же принимать заставу.

– Лично от меня как старшины заставы никакого задания ефрейтор Оленев не получал, – отчеканил Ордаш, понимая, что от однозначности его ответа в дальнейшем может зависеть то, кого на заставе посчитают виновным в исчезновении тунгуса. – Никакой склонности к дезертирству у него ранее не наблюдалось, наоборот, после многодневной охоты он всегда возвращался на заставу.

– Зная, что его не отправят на фронт, – заметил полковник. – Во время прибытия судна он находился на заставе?

Пограничники вопросительно переглянулись. Само прибытие судна было настолько ошеломляющим событием, что всем было не до каптенармуса заставы. Ответить, находился ли он в строю во время выступления полковника, тоже никто не мог.

– Он в отделении сержанта Ермилова, – напомнил Ласевичу капитан. – Что по этому поводу говорит сержант?

– Я с ним пока что не говорил. Просто мне понадобился ключ от каптерки. Я послал одного бойца. Он осмотрел территорию всей заставы, однако Оленева нигде не обнаружил. Остальное вы знаете.

– Тогда какого дьявола вы поднимаете панику? – жестко осадил его начальник заставы. – Есть ли в оружейной комнате оружие ефрейтора, вы не знаете, с командиром отделения не поговорили.

– Как только завершатся все работы, проведите перекличку, – сказал полковник. – Я же прикажу объявить по судовой связи, вдруг он где-то на борту земляка своего встретил или устроил себе экскурсию по судну.

– Кстати, Оркан был в группе добытчиков, – вспомнил Ордаш. – Может, он все еще не вернулся?

– «Добытчиков»? – не понял полковник.

– Мы запасались продовольствием, поскольку предполагали, что судно может не прийти. Посылали охотников в тундру и в предгорье.

– Получается, что к прибытию судна вы, капитан, – обратился Удальцов к начальнику заставы, – не знали, все ли бойцы находятся на территории заставы? Ночь весь личный состав провел в казарме?

– Кроме некоторых добытчиков, – неуверенно ответил Загревский. – К тому же каптенармус часто оставался в своей каптерке, приводил в порядок имущество.

– Вы мне прямо ответьте, – жестко потребовал полковник. – Вы перед отбоем вечернюю проверку проводили?

Начальник заставы замялся, однако соврать не решился.

– Не проводили, товарищ полковник. Ситуация виделась нам критической, поэтому одна группа бойцов уходила по берегам речек в поисках плавника, то есть дров; другая охотилась.

Ордаш знал, что и это еще не вся правда. Вечерние проверки на заставе не проводились уже с середины июля, когда стало ясно, что корабль то ли задерживается, то ли вообще не придет. Да и раньше они проводились лишь от случая к случаю, чего старшина заставы никогда не одобрял. Правда, здесь, на забытой Богом заставе, в таких перекличках особой надобности вроде бы и не было: в самоволку уходить некуда, все на виду. Однако на Большой Земле начальству этого не объяснишь, к тому же порядок и требования для всех застав одинаковы, где бы они ни располагались.

– Извините, капитан, – хриплым басом проговорил полковник, – но у меня создается впечатление, что с присвоением вам очередного звания в штабе явно поторопились. А вот сдачи заставы потребовали как раз вовремя. Но пока что застава находится под вашим командованием. Если к моменту посадки личного состава на «Вайгач» этот ваш тунгус не объявится, вам придется писать рапорт по поводу того, что на заставе произошло исчезновение служащего с подозрением на дезертирство, – голос полковника приобретал все более жесткие тон. Даже хрипота и одышка его куда-то исчезли. – Как вы понимаете, по этому поводу вам придется объясняться в штабе округа и отвечать на вопросы особистов.

– Понимаю, – едва слышно пробормотал Загревский. Хотя по-настоящему он пока что понял только одно – что у него «на голом месте» возникли очень серьезные неприятности, способные перерасти в «трибунальное дело».

– Поэтому советую, настоятельно со-ве-тую, – морально наезжал на него полковник, – выяснить, пока не поздно, все обстоятельства его исчезновения: кто куда его посылал, кто видел последним, о чем тунгус вел разговоры с бойцами заставы… А самое главное: находился ли этот ефрейтор на заставе в момент прибытия корабля и моего сообщения об отправке личного состава на фронт. Это особистов будет интересовать в первую очередь.