Граница безмолвия

Да и возражал он как-то слишком уж вяло. Настолько вяло, что Загревский даже не счел необходимым идеологически оправдывать свое «странное и опасное», с точки зрения Ласевича, предположение.

В то же время Ордаш уже в который раз взглянул на Загревского с глубочайшим уважением: настоящий офицер. Такой уже давно должен командовать, как минимум, батальоном. Правда, его еще следовало увидеть в бою, тем не менее мыслит он масштабно, как подобает высокому военному чину.

– Думаю, каждому понятно, что заставу теперь следует готовить к самому худшему – к обороне и к выживанию в сложнейших зимних условиях, с учетом того, что до октябрьских морозов корабль обеспечения может и не появиться. Что в лучшем случае он может появиться только в следующую летнюю навигацию. А значит, в эту навигацию мы не получим ни угля, ни горючего для ламп и электродвижков, ни, что самое страшное, – дров и угля. Какие будут соображения?

Несколько минут все молчали, лишь время от времени посматривая друг на друга.

– Для начала, – взял слово Ящук как единственный настоящий старожил заставы, – нам следует точно знать, чем, какими запасами продовольствия, угля, дров и горючего мы обладаем на сегодняшний день. И, готовясь к самому худшему варианту – корабль до полярной ночи не пришел, – уже с завтрашнего дня приступить к жесткой экономии всего, чем обладаем, а также к охотничьему пополнению запасов мяса, которое вполне может храниться в подвале, как в надежном холодильнике. А также мха, веток и всего прочего, что произрастает в пределах десяти километров от заставы и способно гореть; всего, что солдаты способны доставить сюда на своих плечах, в вязанках.

– Дельное предложение, – кивнул Загревский. – Теперь слушаем вас, старшина заставы, – обратился он к Ордашу.

Вадим прокашлялся, нервно постучал костяшками сжатых кулаков по столу, за которым сидели командиры.

– Если корабль не приходит, угля нам хватит максимум до середины октября. Это при самом экономном его использовании. Дров хватит до начала сентября. Продовольствия – до начала ноября. Правда, сухарей, думаю, хватит и до начала декабря. Но после этого – все, на голодном пайке. Будем жить тем, что удастся добыть во время охоты. На многие месяцы из пограничников нам придется превратиться в артель охотников.

– Это в том случае, если здесь не появится десант немцев, – напомнил сержант Васецкий, – о которых все мы на время забыли.

– Да не забыли мы, не забыли! – нервно парировал Ласевич. – Ты же видишь: рассматриваем любые варианты.

– Мы и так уже предстаем здесь в роли черт знает кого, – проворчал военфельдшер Корзев, – и каменщиков, и дровосеков, и заготовителей пушнины. А, между прочим, надо готовить лазарет. Подземный. В западном подвале, имеющем запасной выход к складу с обмундированием. У нас в санчасти всего шесть коек, поэтому под наземный госпиталь нужно отдать одну из комнат в офицерском доме. Но это не исключает подготовку госпиталя в подвале. На случай бомбежки. В отличие от европейских, «материковых» то есть, застав, нам своих больных и раненых эвакуировать некуда. До ближайшего поселка Чегорда – более двухсот километров.

– Если только эти два десятка хижин можно назвать поселком, – уточнил Ящук. В свое время он умудрился побывать в Чегорде, куда добирался на оленьей упряжке вместе со знакомым ненцем-оленеводом.

– Господи, точно: санчасть, госпиталь… – кивал начальник заставы, не скрывая, что в суете мирской о милосердии, как всегда в подобных ситуациях, было забыто.

– Раньше зимой неподалеку от заставы обычно месяца два кочевал какой-то ненецкий род, – молвил Ящук. – Мы всегда могли воспользоваться его оленьими упряжками. В обмен на спирт. Но в минувшую зиму он не появился, во всяком случае в пределах пятидесяти километров, иначе кто-то из оленеводов наведался бы сюда за спиртом и патронами в обмен на мясо и шкуры.

– Но-но, – предупредил его Загревский, напоминая, что подобный натуральный обмен не поощрялся, хотя все о нем прекрасно знали. Даже в Архангельске и Ленинграде. – Никаких обменов… Однако о госпитале мы подумаем.

– Еще бы подумать о медикаментах и перевязочных материалах, которых у нас тоже крайне мало.

– А вот это уже вопрос, – развел руками старший лейтенант, давая понять, что здесь он ничем помочь не способен. – Тут уже, военфельдшер, нужно молиться только на корабль и мудрость наших снабженцев.

И вновь все угрюмо промолчали.

– Мы с ефрейтором Оленевым осмотрели русла речек Тангарки и Саримы, – попытался как-то поднять общее настроение Ордаш. – На берегах их скопилось много плавника. Завтра же нужно создать две бригады и бросить их на заготовку этого топлива. Его нужно доставлять сюда, рубить и просушивать – часть во дворе, часть сразу же в складе. Еще какую-то часть дров можем получить, вырубая сухостой в тундровых рощах, которые, опять же, произрастают в основном по берегам речек. Для этого нужна бригада дровосеков.

– Верно, пополнять запасы следует уже сейчас, – поддержал его Ящук. – Если понадобится, дальние сторожевые вышки сносить будем.