Граница дозволенного

Оно же, сидя на полу, обратило на меня свой взор, вытерев капли воды. Даже не попытавшись испить их. И взгляд прошил мое тело, внутренности, оставлял беззащитным. Захотелось как-то узнать, что же за боль тревожит существо. Поэтому я запустил в движение свои узоры. Стараясь делать это медленно, я общался со зверем так же, как взрослые эзхи общаются с только выбравшимися из утробы добычи молодыми соплеменниками. Но существо лишь пристальнее всматривалось в меня, щурясь и слегка наклоняясь вперед. При этом его морда на мгновение вновь изменилась, резко утратив округлость в пользу ломаных, как у скал, линий. Я придвинулся на пару шагов вперед, чтобы дать существу рассмотреть себя получше. Узоры перемещались, задавая вопросы, стараясь обратить на себя внимание. Но существо только с любопытством разглядывало их. Прямо, как я его днем ранее.

Оно не понимало. От осознания этого и досады я воззвал к Ярго своим голосом, что эзхи делают крайне редко:

– Ярго, дай путь к добыче.

И после этого поведение существа изменилось. Оно обратилось ко мне! Да! Тогда-то я понял, как общаться с ним. Оно не понимало узоров, но говорило звуками. Тем, что эзхи используют слишком редко из-за постоянных шумов ветра, велений Ярго и слабости наших ртов.

Сначала, конечно же, между нами воцарилась тишина. Существо оценивало, удивленно разглядывая и переваривая услышанное, распахнув веки. А затем подняла конечность, дотронувшись до одного из округлых выступов на теле, слегка промяв. Его пасть издала шелестящий долгий звук, который оно как будто делило на части, меняя громкость каждой из них. И эта попытка общения очень напоминала легкое дуновение ветра. Сухого и пыльного. Мне показалось, что голосу не хватает чего-то. Но чего? И что же оно хотело сказать? Увы. Я не понимал.

Но оно продолжило. Вытянув конечность в мою сторону, существо вновь зашелестело. Происходящее оставалось непосильным в познании. Со мной пытался общаться посланник Ярго! Он явно что-то хотел от меня. А мой слух не разбирал ничего конкретного в этом движущемся потоке шелеста. Как бы я не старался вслушиваться в произнесенное. Это разочаровывало, уничтожая планы по познанию существа. От досады, я отвернулся, фыркнув. Существо замолчало.

Снаружи буря порядком утихла. Ветер теперь не пытался никого свалить, а лишь настойчиво подталкивал во время ходьбы. Мгла из пыли и песка оседала, становясь реже и светлее.

Быть может упавший камень расскажет мне больше и понятнее? Не оборачиваясь, я вышел из пещеры, повернув в сторону озера. Буря действительно больше не приносила так много неудобств, как в самом начале. Но я все равно прикрыл глаза вторым веком, защитившись от летящего в морду песка.

Конечности еще утопали в зыбком песке. Но скоро непогода закончится: буря уйдет, в долине станет жарче, ветер снимет верхний слой наносов и песок немного затвердеет, позволяя без труда ходить по нему.

Путь до озера я преодолел быстро. Только не сразу обнаружил разломанный на куски камень. Пришлось побродить по берегу, чтобы во все еще не пропавшей завесе отыскать высокие силуэты.

Их подножье прилично засыпало. Причем с наветренной стороны крупные наносы оказались заметнее всего. Три каменных осколка выступали из песка, укрывшего собой более мелкие оторванные при падении части, как будто зубы существа, ожидавшего, нерадивую жертву в пространство между ними. Вокруг простиралась пустота. Лишь три камня тянулись к облакам. Песок вокруг них разгладился ветром. И ничего не напоминало о том, что произошло тут раньше. Даже борозду позанесло.

Прохаживаясь вокруг камней, я размышлял о том, что не просто так они торчат ввысь. Ярго создал место в честь себя. Невозможно представить, чтобы оно получилось как-то случайно.

Поверхность камней остыла, сравнявшись с температурой песка. Мои попытки дотронуться до них ни к чему не привели: камни не реагировали на прикосновения, я же тоже ничего не чувствовал, кроме чужеродной поверхности с мельчайшими неглубокими впадинками и ошметками, трепыхавшимися кое-где на камнях при порывах ветра.

Даже тот камень, что имел внутри себя пещеру, выгоревшую изнутри, ничего не поведал, сколько бы я не всматривался и не трогал предметы вокруг, побоявшись зайти внутрь. Кто знает, что там ожидало любопытного эзха.

Ничто не желало общаться со мной. Или я ничего не мог понять из увиденного, что сердило. Я метался от камня к камню в поисках ответов. Если это сотворил Ярго, то он должен был оставить знаки, узоры, хоть что-нибудь! Но ничего. В порыве я принялся копать песок, надеясь разыскать то, что могло скрыться от глаз. Я выкапывал ямы и тут, и там. Даже единожды обнаружил изогнутый фрагмент камня поменьше, но слишком увесистый, чтобы поднять его одному. Количество ям увеличивалось, а с ними уменьшалась моя злость на самого себя за то, что я никак не могу понять явления, понять Ярго, чего-то желавшего от глупого эзха.