Граница дозволенного

Снова приходят на ум маменькины нравоучения. Одна из немногих материнских обязанностей, дававшихся ей без напряжения, — наставлять нас на путь истинный. По ее убеждению, любой самый тайный поступок все равно станет достоянием общественности и не стоит наивно думать, что все забывается, — пятно позора не смыть до конца своих дней. Сколько я слышала за свою жизнь якобы подлинных историй, которые оказывались в итоге не более чем пересудами и кривотолками…

Однако в слухах обо мне и Бернардо доля истины все же есть. Развелась я не из-за него, но именно с ним сделала первый шаг к разводу. Ждала ли я теперь его звонка? За эти три года столько произошло, а голос по телефону ничуть не изменился с последнего нашего разговора. Бернардо словно перетаскивает нетронутое прошлое в полностью преобразившееся настоящее. Но ведь и у него за эти годы не обошлось без перемен? Нам предстоит впервые увидеть друг друга свободными. По манере говорить похоже, что Бернардо еще мнится связь между нами, неоплаченный долг, возможность продолжить прерванный роман уже без отягчающих обстоятельств. Неужели он так поглупел? Хотя с его дурацкой привычкой без конца анализировать чужие поступки — ничего удивительного. Даже мой развод он воспринял как закономерный запоздалый итог наших с ним встреч. Интересно узнать, что привело к разводу самого Бернардо. Возможно, не обошлось без другой женщины — как у меня не обошлось без другого мужчины. Хотя на вопрос, как он поживает, Бернардо ответил, что он «один»…

При воспоминании о нашей прогулке по пляжу меня охватывает нежность, а потом перед глазами встает койка мотеля, и теплые чувства тают без следа. Не представляю, каким я его увижу, но увидеть хочу, это бесспорно.

Не знаю, имеет ли смысл прихорашиваться. Точнее, не знаю, стоит ли стараться ради Бернардо. Я в раздумье замираю перед зеркалом. После развода левая щека зацвела прыщами, и они до сих пор не прошли, к тому же после каждого остается темное пятно. Надо бы замазать их корректором, потом выровнять цвет тональным кремом. Несмотря на средства от загара, на моем лице красновато-коричневая россыпь веснушек, их бы тоже закрасить, но избыток макияжа предательское летнее солнце непременно выдаст. Незачем Бернардо видеть мои старания, пусть думает, что преимущество на моей стороне. Натягиваю старые джинсы, которые отлично на мне сидят, к ним кофту — или футболку? Пожалуй, обтягивающая футболка без рукавов может показаться провокационной, значит, свободная кофта, знак безразличия. Я неожиданно для себя начинаю анализировать свои действия с той же дотошностью, которая меня так бесила в Бернардо. Если вначале я была в него влюблена, то теперь просто боюсь. В итоге я останавливаюсь на футболке и единственных сапогах, которые помешают Бернардо смотреть на меня свысока, но в которых я не рискую оступиться при прогулке по саду.

Эсекьель и Бернардо познакомились на свадьбе старшей дочери Микеля. Банкет в конном клубе, факелы вдоль подъездной дорожки, пятьсот человек гостей — мало кто из чилийских архитекторов мог себе позволить подобный размах. Мне в тот вечер тоже предстояло знакомство — с Мартой. Мы вели неловкую светскую беседу на террасе верхнего этажа с видом на беговую дорожку ипподрома — огромный зеленый овал, залитый мертвящим светом прожекторов. От Бернардо я никаких подвохов не ждала, меня больше волновала реакция Эсекьеля. Мой муж еще не разогрелся — помалкивал, держался скованно, нервно переминаясь и поеживаясь (у него это вроде тика). Не помню, о чем говорили мы с Мартой, помню только ее натянутую улыбку, острый подбородок, почти неприличную худобу и прямые гладкие волосы, выкрашенные в яркий блонд, отливавший таким же искусственным светом, как беговая дорожка у подножия трибун. Марта была само высокомерие — наверное, так казалось из-за надменного тона, — однако владение престижным пиар-агентством еще не давало ей права обращаться со мной словно с секретаршей своего мужа. Пришлось подчеркнуть, что мы с Бернардо участвуем в проекте на равных. Марта изобразила удивление: неужели простой ландшафтный дизайнер тоже имеет решающий голос? Вместо того чтобы отбрить нахалку, я принялась разъяснять, в чем заключается моя работа, однако вскоре, заметив среди гостей кого-то поинтереснее, Марта удалилась. Подозревала она меня? Бернардо решительно уверял, что нет.