Граница миров

Шарф продолжал безуспешно искать в глубине кресла-каталки тело, которого там больше не было. Офелия не могла отвести от него глаз. Генеалогисты так ничего и не поняли в том, что представлял из себя Рог изобилия. Они уничтожили Амбруаза, даже не зная, кем он был в действительности. Они были недостойны бессмертия.

Они были недостойны жизни.

Зажатая в тисках двух пистолетов, Офелия прикрыла веки, чтобы подсоединиться к их спинному мозгу. Она не хотела их отталкивать. Она хотела причинить им боль, вцепиться когтями в их плоть так глубоко, как только будет в ее силах.

У нее ничего не получилось.

Крепко сжав зубы, чтобы распространить свое свойство как можно дальше, она смогла почувствовать нервные системы Торна и Лазаруса, но не Генеалогистов. Их кожа была неприступной крепостью.

Она снова распахнула веки и встретила в вышине взгляд Торна, велевший ничего не предпринимать. Теперь она понимала, почему он их боялся. Убить или быть убитыми – для них проблема была не в этом.

Их дыхание обжигало ей уши.

– Внешне мы не стареем, но это лишь видимость…

– …под кожей наши тела умирают каждую секунду…

– …мы устали растрачивать время…

– …и мы устали обшаривать это заведение…

У Офелии мелькнула надежда, когда она увидела за витражами всплывающий аэростат Светлейших Лордов, но аппарат продолжил подъем и исчез вдали, в направлении Мемориала. Она не представляла себе, каким образом Элизабет могла бы поступить по-другому, не подчинившись Генеалогистам, но всё равно почувствовала себя покинутой.

– Повинуюсь, – заявил Лазарус, смиренно склоняя голову. – Я отведу вас к Рогу изобилия. При одном условии: мы отправимся туда все вместе. Не причиняйте вреда моим партнерам, хорошо?

Генеалогисты знаком приказали Лазарусу указывать путь, а Торну следовать за ним, сами же подтолкнули Офелию пистолетами. Ей пришлось силой оторвать шарф от кресла-каталки, чтобы не оставлять его одного. Удерживать, прижимая к себе, эту бьющуюся шерсть было всё равно что бороться с собственным сердцем, вырвавшимся из груди.

Она не строила никаких иллюзий. Стоит Генеалогистам завладеть Рогом изобилия, и они избавятся от них всех.

Лазарус не стал вызывать большой лифт в холле. Он провел их вниз по потайной лестнице, которую Офелия и Торн уже использовали для своего тайного свидания. Все вместе они двинулись в недра статуи, отдаляясь от солнца и дождя. В потрескивании мигающих лампочек их тени смешивались с висящей паутиной.

Лазарус, насвистывая, то сворачивал направо, то выбирал левый коридор. Не пытался ли он запутать их в лабиринтах Центра? Офелия не сумела бы сказать, кому из них – ему или Генеалогистам – она доверяла меньше. Он утверждал, что Амбруаз для него важен, но жестокое внезапное исчезновение подростка не произвело на него ни малейшего впечатления. Если понадобится, он и своих партнеров принесет в жертву без всяких сожалений.

Офелия чувствовала, как на нее давят не только пистолеты, но и безмолвное внимание Торна, который продолжал анализировать, подсчитывать, оценивать и снова пускался по кругу в свои выкладки.

После блуждания по бесконечным поворотам они наконец добрались до подземного перрона, где поезд, казалось, дожидался их с начала времен. Когда Офелия вошла в вагон, то сразу увидела те же бархатные кресла и лампы под абажурами, что и в первую свою поездку. Может, на этот раз пункт назначения будет иным?

– Советую всем сесть, – сказал Лазарус, подавая пример. – Спуск будет крутой.

Едва он произнес эти слова, как дверца купе захлопнулась, и они двинулись вниз по туннелю. Офелия была родом с ковчега, где фиакры иногда капризничали, но этот поезд был реально наделен собственной волей. Или он тоже был воплощением отголоска? Насильно усаженная между Генеалогистами, она безуспешно попыталась сосредоточиться на пистолетах, больно впившихся ей в ребра. Золото было материей, обладающей слишком мощной индивидуальностью даже для анимиста; легче было управлять дирижаблем, чем как-то повлиять на устройства из этого металла.

Осмелившись бросить взгляд на окна поезда, Офелия заметила улыбку на губах собственного отражения. Сначала она подумала, что это нервная гримаса, но потом поняла, что улыбается не она, а ее отголосок. Он был здесь. Он продолжал следовать за ней. Это видение длилось лишь миг, и очень скоро улыбка исчезла со стекла, но Офелию она странным образом ободрила.

Она прижала к себе шарф и перехватила острый взгляд Торна, сидевшего на банкетке напротив. Не меньше, чем она сама, он был решительно настроен выпутаться из этой ситуации. Так или иначе они найдут выход. Вместе.

Резкий толчок обозначил прибытие поезда.