Граница не знает покоя

В такие решительные минуты, на грани жизни и смерти, Парфенов услышал за стенами станции отголоски вспыхнувшего снова уличного боя. Он вырвался на улицу, прибил осколками этой единственной, припасенной для себя гранаты нескольких зазевавшихся фашистов, не ожидавших появления советского пограничника в самом центре города. Он схватил два автомата подбитых им фашистов и, действуя в одиночку, долго вел бой изнутри Средместья.

К вечеру 23 июня 1941 года почти все гитлеровцы были выбиты из центральной частя Перемышля. Кое—где только раздавались их одиночные выстрелы с чердаков. Один за другим выбегали навстречу запыленным воинам в зеленых фуражках местные жители. Со слезами на глазах бросались они на грудь своим освободителям, зазывали их к себе в квартиры, хозяйки поспешно готовили горячую воду и пищу, чтобы после жаркого, напряженного боя герои первого контрудара Великой Отечественной войны могли помыться и покушать. Только благодаря чуткой помощи местного населения было налажено питание бойцов и командиров сводного отряда. Всех раненых тоже расположили на частных квартирах. Заботливые перемышлянки вместе с врачами города очень много сделали для того, чтобы поскорее возвратить в строй всех тех, кто был ранен в уличных боях.

Вместе с пограничниками выгоняли гитлеровцев из города советские и партийные работники. Среди них в первых рядах можно было видеть секретаря городского комитета партии Орленко, который очаровывал всех своей простотой, задушевностью, меткостью суждений и недюжинной воинской отвагой. Коммунисты городской партийной организации вместе с пограничниками первыми шли под огонь врага, первыми бросались в атаку на дома, занятые гитлеровцами, а когда захватчики были отброшены за Сан, принялись организовывать нормальную жизнь города, наладили выпуск газеты и листовок для населения. Совместно с пограничниками городские коммунисты отправили в тыл все золото из Государственного банка. Работники Перемышльского Госбанка не испугались гитлеровцев, не выдали им золото и другие драгоценности из сейфов и оставались на своих постах до тех пор, пока банк не был полностью эвакуирован вглубь страны. Очень печально, что фамилии незаметных героев — банковских служащих Перемышля — не сохранились в памяти до наших дней. А ведь они жертвовали каждую минуту своей жизнью!

Плачущий от счастья освобожденный чех Богумил Капка, несмотря на артиллерийский обстрел, носился по улицам города, целовал бойцов и командиров сводного отряда, показывал им кровавые рубцы от гестаповских пыток на своей спине. Пулеметчик из Интернациональной бригады, сражавшийся в Испании под Брунете, Белетрите, в горах Арагонии, на берегах Линареса, Капка требовал, чтобы и ему немедленно дали пулемет и подпустили к набережной, где ужо занимали свои старые посты по охране государственной границы Советского Союза воины в зеленых фуражках.

— Ладно, браток! Успокойся и отдохни немного. Мы пока сами за тебя фашистов побьем! — успокаивал этого исхудалого, избитого и дрожащего от счастья чеха старшина Федотов.— Иди, покормись, да отдохни малость. А то какой с тебя сейчас вояка?

Старшина Федотов привел Богумила Капку и одну знакомую ему семью, жившую в доме на площади, «На браме». Там чеху дали помыться, сменили его тюремную одежду на обычный гражданский костюм и стали готовить обед. Немного успокоившись, Капка попросил разрешения удалиться на полчаса, пока поспеет пища.

Он вернулся, нагруженный бутылками. Где ему удалось добыть их, так никто и не узнал.

После двух бокалов вина, когда в кругу этой маленькой семьи были провозглашены тосты за Красную Армию, Богумил Капка долго рассказывал гостеприимным перемышлянам о том, как он дрался с фашистами еще в Испании. Потом, слегка опьянев, он пел песни Интернациональной бригады. Сперва он спел чешскую песню «Свет патши нам», потом — марш польского батальона имени Домбровского «Напшуд, одважни до мэты, вшисци як едэн за бронь» и по—русски — «Песню о Наркоме Ворошилове», Песни эти пела вся Интернациональная бригада там, в далекой Испании. Видно было — счастье нежданной свободы распирало его. После долгих и мучительных странствий, очутившись среди родных людей, он хотел высказать им все, что было передумано им в тюрьме гестапо, и, не владея достаточным запасом слов для выражения своих сокровенных чувств, обращался к песням.

Большинство пограничников по приказу старшего лейтенанта Паливоды заняли вновь позиции на Сане. Бойцы отрывали дополнительные окопы, восстанавливали разбитые вражескими снарядами проволочные заграждения.

На площади Рынок, у памятника Мицкевичу поздним вечером 23 июня пограничники с помощью населения похоронили с воинскими почестями героев первых боев за город и павших участников первого контрудара Великой Отечественной войны.

Как только темнота опустилась на холмы Перемышля, мобилизовали весь городской транспорт и принялись вывозить из города женщин и детей. Отправили в тыл целиком все детские дома, продовольственные склады, архивы учреждений.