Граница. Выпуск 3

Никита сделал несколько многозначительных пассов, задумался.

— Чувствую, что Авезу Бабакулиеву и Василию Чубатому не терпится съесть шашлык из молоденького барашка, который собирается зажарить Татьяна Скворцова.

— Ты гений! — потрясенно ответил Авез.

— Вы очень ценный человек, товарищ Скворцов, — сказал капитан Чубатый. — Я отменяю свой вызов. Не могу подвергать вашу жизнь опасности.

— А откуда ты узнал про барашка? — спросила Таня.

— Их мозг испускает одинаковые биотоки, — сказал Вася.

— Чей?

— Товарища Скворцова и барашка, — отомстил капитан.

Они с хохотом вошли в дом. Бабакулиев стал готовить мясо, доверяя остальным только черную работу: носить дрова, растапливать плиту, чистить шампуры. И потом, в знак особого расположения, позволил Тане насаживать на них куски мяса — сочного, проперченного, посоленного, политого уксусом и переложенного кружками лука.

Обжигаясь, ели они шашлык, зубоскалили, поддевали друг друга, смеялись.

— Эх, жалко Грицка нету! А все ты со своими японскими штучками, — капитан погрозил Никите шампуром, — гляди, если сманят от меня старшину, из тебя самого шашлык сделаю.

(Сманили-таки. Смотри «Краткую хронологию».)

— Вот увидишь — он их там всех разложит, — сказал Никита, — а я ведь ему только самые начатки показал! Со старшиной ты, Вася, распрощайся. Быть ему чемпионом Союза, а если попадет в хорошие руки, то и повыше бери.

— Но-но! Намнут моему Приходьке шею, и бросит он эти глупости. Хоть бы намяли! — капитан молитвенно сложил руки.

— Не надейся. Он уникум. Такая силища и реакция одновременно — это талант. От бога. Никакими тренировками не выработаешь.

— А здорово он тебя в последний раз уложил! Любо-дорого глядеть, — подковырнул капитан.

— Сам-то сбежал из кружка! Авторитет потерять боишься?

— Никитушка поддался. Никитушка добрый. Он самаритянин и альтруист, — сказала Таня елейным голосом.

— Да, да! Помним, помним, как он ноги выворачивал бедному Приходьке прямо с мясом. Пока мог! — сказал Бабакулиев. — Это было страшное зрелище.

— Вот приедет Приходько, прикажу ему, чтоб завязывал товарища Скворцова морским узлом, — погрозил капитан.

— Не губите, товарищ Чубатый Вася! — вскрикнула Таня.

— Послушай, Василий, а чего ты народ обманываешь? — спросил Никита.

— Как это?

— А так. Какой же ты чубатый, если под бокс стриженный.

— Ха! Чудак человек! Это же маскировка. Пронюхают ковар-р-ные враги: грозный капитан Чубатый появился, станут искать, глядеть, где чубатый, где кудрявый? А я — вот он я, вроде бы неопасный для них человек, замаскированный своим полубоксом, неожиданно как выскочу, как выпрыгну — цап-царап и в сумку! Понимать надо, товарищ Скворцов! Это вам не урюк потрошить.

Шел нормальный треп — добродушный и веселый, но, участвуя в нем, Никита не переставал вспоминать и оценивать мельчайшие детали сегодняшнего дня. И ничего не находил. Ничего, кроме взрыва бешенства шофера Керима Аннаниязова.

Но это все эмоции…

Мало ли людей, готовых вспылить, взбеситься и по ничтожнейшему поводу!

И все бы забылось, не осталось бы ничего, кроме досадного чувства ошибки, если бы не письмо…

* * *

Поздней осенью, когда в горах по ночам уже подмораживало, днем тянул пронзительный ветерок с ледников, а изо рта стали вылетать комочки пара, Никиту послали в командировку. В город, расположенный в оазисе, в самом центре пустыни Каракум.

Лучшего времени для поездки туда просто невозможно было выбрать. Палящая, до 60° на солнце, убийственная жара спала. Люди вздохнули свободней. Это было время изобилия, время, когда земля отдавала человеку стократно все, что он в нее вложил.

Никита и Таня никогда не были в Каракумах, да и вообще плохо знали край, в котором жили. Горы, Алиабад, два дня в Кушке, и все.

А Каракумы… Что они знали о Каракумах? Одна из величайших пустынь земли, самый большой канал в мире — Каракумский, верблюды, саксаул, солончаки, перекати-поле… Что еще? Еще, пожалуй, конфета «Каракум».

Немного.

Они так радовались, будто отправлялись в далекую экзотическую страну. Впрочем, так оно и было — и расстояние порядочное, и экзотики хоть отбавляй.

В том городе, куда они ехали, находилась знаменитая сержантская школа пограничных войск. Готовили в ней сержантов самых разных, необходимых погранвойскам специальностей — проводников служебных собак, строителей, механиков, оружейников, радистов — всех не перечислить.

А знаменитой школой была потому, что выпускала специалистов самого высокого класса.

Никита должен был прочесть короткий курс лекций по основам таможенного дела, и он лихорадочно готовился все предотъездные дни. Штудировал учебники, писал конспекты, перечитывал лекции. Не хотелось ему опростоволоситься. Да и начальство подчеркивало важность этой командировки, потому что погранвойска — неисчерпаемый резервуар кадров для таможенной службы. Очень многие таможенники из бывших пограничников.

А в школе были собраны лучшие из них.