Границы безумия

— Бруссель пришел к выводу, что во многом формальный язык, который использует преступник, и отсутствие разговорных выражений свидетельствуют о том, что он иностранец. Круглые очертания буквы «В», как у женской груди, означали, что у него Эдипов комплекс, а еще что он не женат. В общем, Бруссель даже предсказал, как будет одет Бомбер, когда его наконец арестуют.

— В общем, раскусил парня со всеми потрохами, да? — хмыкнул Пэдди. — Что ты скажешь о Протыкателе по его письму?

— Для начала — у него крайне высокий интеллект и непомерно раздутое эго. Он уверен, будто исполняет божественную миссию.

Пэдди перекрестился. Я вскинула брови. Не знала, что он верующий.

— Последняя строка — In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti — говорит кое-что еще. Наш преступник — убежденный католик. Только у них службы ведутся на латыни. Протестант никогда о Троице так не скажет. По воскресеньям наш приятель ходит на мессу. Одних молитв ему мало, даже не в духовном плане, а потому что с детства в голову вдолбили, что надо обязательно ходить в церковь. Обряды он соблюдает как положено. При этом вряд ли участвует в церковной жизни. Среди людей ему некомфортно. Он при каждой возможности сторонится общения. Даже сам открыто об этом заявляет, когда в письме называет себя «отверженным».

Я указала на нужную строчку. И помолчала, задумавшись.

Итак, Протыкатель — убежденный католик. Однако Маркус Линч во время нашего с ним разговора посмеивался над Терезой и открыто заявил, что не верит в Бога. Пока нет никаких оснований подвергать его слова сомнению. Мельчайшие движения, едва заметная мимика — все свидетельствовало о том, что он не врет. Значит, Протыкатель — верующий. Маркус — нет. Хоть у него был мотив для убийства, а также все возможности его совершить, вряд ли он тот, кто нам нужен.

Невольно накатило разочарование. Я-то уже обрадовалась, что разгадала Терезину тайну…

— Почему, как думаешь, он называет себя Рагуилом? — спросил Пэдди, странно на меня поглядывая.

— Имя довольно редкое, так что он выбрал его неспроста. Единственное упоминание, которое мне встретилось, — в Книге Еноха. Рагуил — один из семи архангелов.

— Что за Книга Еноха?

— Это древняя еврейская рукопись. Ее авторство, по преданию, приписывают Еноху, прадеду Ноя. Однако современные ученые полагают, что датируется она где-то трехсотым годом до нашей эры, — принялась я пересказывать, что вычитала в «Википедии». Память у меня, конечно, не фотографическая, но почти. — По всей видимости, это один из наиболее значимых апокрифов Ветхого Завета.

Пэдди улыбнулся.

— А ты молодец… Неплохо разбираешься, да?

Я хмыкнула в ответ.

— Просто хорошо умею «гуглить». В общем, Рагуил — не обычное небесное создание. Он — архангел справедливости и законности. Его еще называют «Огонь Божий». Это может объяснять, почему преступник поджег Линча и последнюю жертву. Возможно, он не думал избавляться от улик.

— Мне нравится ход твоих мыслей, Зиба Мак.

Пэдди назвал меня так в шутку, но мне все равно не понравилось.

— Верующие думают, будто незадолго до прихода Мессии Рагуил вселится в простого смертного, чтобы покарать грешников. Если Протыкатель и впрямь возомнил себя архангелом, значит, он, по всей видимости, шизофреник или страдает еще каким-то бредовым расстройством. Теперь у него психический срыв. Скорее всего, он подсел на запрещенные наркотики — метамфетамин, кокаин или какие-то психотропы. А может, бросил принимать лекарства… Впрочем, какова бы ни была причина его расстройства, ясно одно. Этот говнюк совершенно утратил связь с реальностью.

Пэдди поморщился. Неужто его покоробила моя грубость? Странно, обычно парни из Скотленд-Ярда ругаются почище военных.

Я торопливо продолжила:

— Даже если ему удается скрывать свою болезнь, кто-то из окружения мог заметить, что он бредит. Надо опросить местные больницы, где есть психиатрическое отделение. Медсестры и врачи могут узнать человека, подходящего под описание.

— Отлично! — Пэдди накорябал что-то у себя в блокноте.

— Только имей в виду, таких людей будет очень много. Религиозные заблуждения у шизофреников не редкость.

— И все же попробовать стоит, да?

Я кивнула.

— Теперь что касается почерка. Надо бы показать письмо графологу, пусть глянет как следует, но я в рамках своей подготовки тоже прошла курс, поэтому кое-что могу сказать и сама. Почерк у Протыкателя очень мелкий. Буквы собраны в кучу. Все — одного размера, что указывает на замкнутость и в то же время дотошность. Сам по себе почерк угловатый и острый — значит, автор агрессивен и напряжен. В общем, никаких сюрпризов. И посмотри, как он расставляет точки. Строго над буквами. Ни левее, ни правее. Значит, следит за каждой деталью. И вот еще что интересно. Протыкатель писал чернильной ручкой, не шариковой. Это тоже позволяет по-своему интерпретировать его слова и выражения.

— Замечательно!