Границы памяти

— Иногда мы будем входить в «форс» — это режим, при котором иммерти летит не за счёт энергопотока, а за счёт сжигания топлива. «Форс» включается в зонах, где энергопотоков нет, чтобы протянуть от одного потока до другого. Во время «форса» нужно быть предельно осторожными, не спать, и выполнять все указания пилота. Вы не просто пассажиры. Вы — потенциальные члены экипажа. В случае аварии, откроется люк и вас выбросит наверх в энергетическом мешке. Мешок предохранит вас от травм и обломков самолёта, и плавно опустит вас на землю. В салоне не курить и не пердеть! Последнее — самое строгое правило. Вам всё ясно?

— Да, — покивали оба, хотя Фред почти ничего не понял, кроме последних пунктов.

— Тогда полетели, — Фаинх дёрнул на себя рычаг.

Снова качнуло, на этот раз сильнее. Машина загудела, работая мощными турбинами. Фред почувствовал, как тело обволакивает невидимая сила. Воздух вокруг стал будто кисель, и от любого резкого движения становился гуще. Приходилось двигаться плавно, чтобы сменить позу, но Берроу вскоре привык.

Короткий разбег — всего каких-то несколько сотен метров — и машина, будто выдохнув с облегчением, освободилась от ноши-земли. Быстро и плавно железная птица набирала высоту. Ярко и жарко принимало её в свои объятья небесное светило. Всё, что суетилось и копошилось под ногами, внизу, бесследно забылось. Впереди и вокруг было только оно — сияющее кристальное небо.

Мотор утих, сменился наклон, «птица» пошла ровно, гладко, скользя по воздуху точно по невидимым рельсам. И тут до Фреда дошло, что это и есть тот самый энергопоток, о котором недавно говорил пилот. Поток Энергии, о которой он слышал не раз, теперь казался чем-то простым, само собой разумеющимся, как ветер или тёплое морское течение.

Энергия.

Вот она, что такое. Эта таинственная Энергия. Она — сила, которая может всё. И сейчас эта незримая сила толкала и одновременно тянула самолёт.

Остановка двигателя. Не просто замедление, а полная, в самом прямом смысле, остановка. Мозг отказывался понимать это как норму и дал команду сердцу биться чаще. Самолёт не падал. Ощущалось это как остановка времени, а на долю секунды как смерть, и всё же, это был полёт. Самый обыкновенный для жителей Мира Высокой Энергии.

Берроу взглянул направо и зажмурился от солнца. Дурацкая была идея, хотя… оно того стоило. Здесь его лучам не приходилось пробиваться сквозь толщи пыли. Здесь оно, должно быть, чувствовало себя свободным, в своей стихии. Наверное, «Чайка» испытывала сейчас то же самое, если, конечно, могла чувствовать.

3

Иммерти летел на северо-запад. Мэй не думал наслаждаться красотой необъятности. Он сидел, уставившись вниз, что для Фреда было всё равно, что любоваться комом грязи. Внизу, куда с любопытством глядел Мэй, закончились привычные холмы, и началось море, сверкающее бликами, покрытое сотнями белых «барашков».

— Вы знаете, вождь, — прервал он восторженную тишину. — То море, над которым мы летим, в Сата называют Средиземным.

Фреду это было не интересно. Правда, только первую минуту. Затем он прижался к прозрачной стене и посмотрел на большую воду.

— Мир Высокой Энергии, — продолжил смотритель. — Здесь, как и всех тари, такие же материки, как и в Мире Полярной Звезды, только у них другие названия. Евразия — Ядро, Африка — Рамаш, или «Горячая Земля». Ваше Средиземное море у нас — море Иллери, а Северная и Южная Америки — Северная и Южная Чаши.

— Красиво.

— Симмаратанская империя когда-то охватывала все берега…

— Ты можешь заткнуться на минутку? Пожалуйста.

Солнце начинало клониться к закату и приобрело оранжевый «загар». Фред откинулся на спинку кресла, к которому уже привык, и задумался о жизни.

«Кто я? Зачем я здесь? Может, это всё не по-настоящему? Может, я по-прежнему валяюсь на койке в той психушке, напичканный галоперидолом? А может, это и правда я? Инкрим Саундар — великий вождь древности? Тот, чьи владения простирались по берегам «Средиземного» моря? Как понять? А как понять, не живём ли мы в Матрице?»

Внезапно его мысли прервал Мэй, трясущий Фреда за плечо.

— Проснитесь, вождь! Проснитесь! «Форс»!

— Что? Ах, да.

Пришлось минут двадцать посидеть прямо, с руками на коленях, внимая каждому слову пилота.

— Всё, можете расслабиться, — скомандовал он, когда иммерти вновь оседлал энергопоток.

Ещё через три часа история повторилась. Вот только следующая тревога была не «форсом».

— Вождь, пригнитесь! Нас атакуют!

— Чего…

— Ха-ха! — пилот резко крутанул штурвал и дал сильный крен, после чего так же выровнялся. — Это не поможет! Если они достанут, нам крышка, нагибайся или нет.

— О чём он? Кто достанет?

— Уворачивайся! Правее! Они на подходе! — кричал Мэй.

— Сам знаю, не ори, истеричка, — Фаинх ушёл вправо. — А теперь сюрприз! — он наклонил штурвал до упора, чтобы сделать бочку.

— Да что там такое?! — Фред не выдержал, привстал коленом на кресло и глянул назад. Бесполезно — в темноте было не видать ни зги, только чувствовалась угроза от двух таинственных объектов, повисших на хвосте.

— Два иммерти, — пояснил Мэй. — Увязались за нами и бьют ракетами.