Границы памяти

На глаза попалась широкая двустворчатая дверь, и, недолго думая, Кайрил скрылся за ней, моля судьбу и Демиурга, чтобы за ней оказался выход. Но судьба и Демиург, видимо, спали. За дверью был всего лишь гардероб. С другой стороны, где-то здесь должна была храниться его одежда, а значит, не всё потеряно. Несколько рядов ящиков были отмечены табличками с именами. Кайрил заблокировал дверь одним из шкафов и принялся искать своё имя. Пришлось пройти несколько идущих друг за другом комнат, прежде чем среди мельтешащих табличек мелькнуло имя «Марк Хоуп» с пометкой «иномирец». Идти на вахту за ключом было бы безумием, и Кайрил воспользовался не очень изящным, но действенным способом — взял неподалёку стоявший стул и выломал замок, используя ножку стула как рычаг. Ящик с треском открылся. С удовлетворением, как при возвращении домой после тяжёлого дня, Кайрил переоделся в «родное» — тёмно-серые джинсы, чёрную рубаху, ботинки без шнурков на толстой подошве и, конечно, зелёный плащ.

«Старая шкура! — он выпрямился и потянулся. — Как приятно вернуться в тебя! Теперь Кайрил снова Кайрил».

Выход из гардероба был только один. Это означало, что другого варианта действий, кроме как вернуться в первую комнату, отодвинуть шкаф и выйти в коридор, не оставалось. Именно это Марк Хоуп и сделал, перед тем осмотрев коридор сквозь стену, насколько позволяла тансуф, и убедившись, что монстра рядом нет. Скорее всего, хшайсария завладела его разумом до конца. Хотя, кто знает, может эта болезнь, если она обостряла клыки, могла обострить и обоняние или животное чутьё? Тогда положение Кайрила было незавидным. А если хшайс не один? Что если вся больница уже либо мертва, либо заражена?

Запах медикаментов, смешанный со спиртом. Видимо, твари избавились от персонала и теперь вовсю утоляли жажду препаратами. «Аромат» кислоты, которой санитары пытались убить монстра, перебивал запах медикаментов. Почему-то, именно он казался наиболее приятным. Мурашки бежали по коже, причём не только от мысли, что по коридорам больницы, как минотавр по лабиринту, бродит её новый хозяин — хшайс. Они бежали от истощения. Кайрил боролся со сном. Он боялся, что уснёт прежде, чем выберется из этого ада.

«Почему гардероб не рядом с выходом?! — сетовал Кайрил. — Ах, да, я же забыл. Надводный город!»

Крик из палаты остановил его. Это был истерический напряжённый до хрипоты крик отчаяния и сумасшедшей боли. Кайрил не знал, что делать — пройти дальше или броситься на помощь. С одной стороны, в Эттоме равнодушие считалось преступлением. С другой, сейчас ему была дорога собственная жизнь.

«Остаться или помочь? — он оглянулся в растерянности. — Ну, к чёрту».

Только он сделал два шага вперёд, как леденящий крик повторился, на сей раз из палаты напротив. И тут из глубин памяти пришло на ум нечто давно знакомое. Этот крик будто вырвался из древних легенд.

«Хш-ш-сса-а-а!!!»

Это «хшса» он где-то слышал. Или читал. Да, он слышал этот крик у себя в голове, давно, лет двадцать назад, читая «Тангера и Аристу».

— Что ты здесь стоишь?! Бегом! — раздался позади человеческий голос. Кайрил никогда бы не подумал, что обычный голос человека может быть так приятен на слух. Это был санитар — мужчина средних лет, в герметичном костюме, чуть полноватый и очень суровый. — Я что сказал?! — он направил распылитель в сторону двери. — Это не больные. Это хшайсы, — он провёл рукой по стеклу, будто вытирал пот со лба. — Беги, я задержу.

— Спасибо, — ответил Марк Хоуп и помчался по коридору, но, не доходя до поворота, остановился. — Сколько ещё санитаров в здании?

— Тебе какое дело?! Исчез!

Пять минут спустя, он добрался до широкого длинного коридора. В том, что коридор вёл за пределы здания больницы, не оставалось никаких сомнений — двойная дверь впереди была стеклянной, и за ней виднелись порог и улица, если конечно затуманенное зрение не обманывало.

К своему счастью, он выбрался на свежий воздух — прохладный, мягкий, морской, что было не удивительно для города на воде. Оглядев улицу, Кайрил не заметил ни одного человека.

6

Он не любил надводные города. Первым, что бросалось в глаза, когда идёшь по улице такого города, была решётка — достаточно мелкая, чтобы не замечать её при ходьбе, но позволяющая в хорошую погоду видеть поверхность воды в двадцати метрах под ногами. Кайрила всякий раз не покидало чувство, будто платформа вот-вот обрушится. В голову ему пришёл интересный факт: женщины в надводных городах никогда не носили обувь на каблуках, чтобы каблуки не застревали в отверстиях платформы. Эта мысль, хоть и ненадолго, позволила отвлечься от боли и головокружения.