Границы памяти

— Спекулянт, — хмыкнул Ораш. — Всё же лучше, чем агент. Но ты всё же бахм, верно? — он прищурился.

— Многие путают бахмов и тех, кто владеет Китан. Не все, кто владеют Китан — бахмы. Я не встроен в систему.

— Сам по себе?

— Сам по себе.

— Значит, умеешь читать мысли, — не успокаивался бармен. — Какое число я загадал от одного до шестнадцати.

Кайрил ненавидел, когда, узнав, что он владеет тансар, люди заставляли его угадывать числа.

— Давайте так — я не лезу в вашу голову, вы угощаете меня едой. Сейчас вам пригодится парень, который в прямом смысле видит сквозь стены.

— Далеко пойдёшь.

— Я уже дальше некуда.

— Значит, хочешь, чтобы я нанял тебя за еду, так? Никогда ещё бахмы за еду у меня не работали.

— С почином.

Новое рукопожатие. На этот раз, Ораш был чуть более сдержан.

— Как давно прячетесь? — спросил Кайрил.

— Кто как, — бармен пожал плечами.

— Что вообще творится?

— Конец света, — он спокойно протёр запотевшую бутылку.

— Мы все сдохнем! — крикнул один из посетителей, уже успевший напиться.

Раздался болезненный смех, и гул веселья снова набрал обороты.

— Разве вам не всё равно, что будет?

— А тебе, иномирец? — бармен забрал у него посуду и бросил в мойку под баром. — Пусть повеселятся. Эй, там! — он погрозил пальцем одному из выпивох, что чуть не грохнулся со стула. — Мебель пожалей! Новую покупать будешь! Учти, иномирец — еду я тебе дам за так, а вот если хочешь выпить, надо платить. Алкоголь мы тут используем, скажем так, не по назначению.

— Мне бы пригодился алкоголь не по назначению, — он показал перевязанные раны.

— Вылечим, — махнул тот рукой. — Ничего серьёзного?

— Надеюсь.

— А что тебе ещё остаётся с таким-то именем? — покряхтел тот, а потом в его голосе вновь сгустились тучи. — Если ничего серьёзного, то нечего на тебя ресурс переводить.

«Язык мой — враг мой», — подумал Кайрил.

Ораш громко постучал ложкой по стакану.

— Прошу внимания! — крикнул он басом. — Сейчас иномирец нас развлечёт.

— Что?! — возмутился Кайрил. — Это не разв...

— Он проведёт сеанс удалённого наблюдения. И скажет нам, что он видит за стенами.

— Ура, — отозвался кто-то. Раздались жидкие аплодисменты.

Кайрил обратился к людям:

— Послушайте! Я здесь не для того, чтобы кого-то развлекать. Тонкие техники не используют ради потехи. Вы... вы вообще в курсе, что там, за этой стенкой, возможно, бродят тысячи хшайсов?!

— П-птму и сбра-ались! — ответила уже «хорошенькая» краснощёкая барышня, обнимавшая сразу двоих мужчин.

— Чего нам их бояться? — отозвался один из немногих трезвых — жилистый худой паренёк лет двадцати пяти, в белой майке без рукавов, дежуривший у входа с тесаком. — Они не мертвяки, так? Они ещё люди, значит, живые, — сказал он, плюнув на палец и попробовав на остроту лезвие. — Значит, и убить их можно как обычных людей.

— Ты убил хоть одного?

— Я служил в морском десанте! — обиделся паренёк. — Я знаю, как это делается.

— А я видел, как один хшайс растерзал пятерых санитаров. Профессионалов, вооружённых баллонами с кислотой. Что говорить о вас, с вашими кухонными ножиками? Вам повезло, что вас до сих пор не нашли.

Услышанное заставило народ отвлечься от «важных» дел. Некоторые тревожно оглянулись на дежурного, но тот молчал. Постепенно, шум праздника начал угасать, уступая место тихой отчаянной скорби. Многие с откровенной ненавистью воззрились на Кайрила. Да, он отрезвил их, но стоила ли она того, эта трезвость? По их ощущениям, он затушил огонёк надежды. В исполненных жалости глазах отразился недавно испытанный ужас. Все видели хшайсов, все пережили потери.

— Ну? — Ораш поставил стакан. — И что ты предлагаешь? Дрожать и бояться?! Да посмотри ты на них, иномирец! Они что медуза на суше! Беспомощны. Жалки, — он снова взял стакан и принялся яростно натирать его до блеска.

— Медуза на суше, — Кайрил покивал. Ему было знакомо это местное выражение. Оно означало полную безысходность.

— К тому же, — негромко добавил бармен. — Хшайсы — не самое страшное.

2

Никто не заметил, как всё началось. По коридорам и комнатам огромного здания, шёпотом, дрожащим голосом, а позже и криками, разносилось это зловещее слово: «хшайсы». Оно спускалось с верхних этажей, сковывало страхом и убивало до того, как настигнуть своих несчастных жертв. Болезнь мутировала. Теперь она захватывала организм ещё быстрее. Если раньше требовалось несколько суток, чтобы из пятен и растекающихся зрачков перерасти в одно сплошное серое пятно, покрывающее всё тело, то к утру рокового дня на это уходило несколько часов. К вечеру — несколько минут.