Гражданин

— Тогда поехали, — начал Дуглас. — Того в девятнадцатом-двадцатом веке не миновала участь всех африканских стран побывать колонией. Но колониальная история этой республики уходит дальше в прошлое. С пятнадцатого века португальцы вывозили отсюда рабов — ты ведь в курсе того, что еще даже каких-то сто лет назад процветала работорговля? А дальше, в июле восемьсот восемьдесят четвертого Густав Нахтигаль прибыл на побережье по распоряжению канцлера Бисмарка и поднял здесь германский флаг. И тем самым установил протекторат Германии над здешней территорией.

— Как так, стоит просто поднять флаг и все, эта территория уже будет принадлежать тебе? — удивился лейтенант.

— Не совсем, — улыбнулся такой реакции собеседника советник, — формальности были соблюдены. Незадолго до прибытия Нахтигаля германские компании уже успели уговорить вождей народов эве и дуала принять германский протекторат. Нахтигалю, который, кстати, был опытным исследователем Африки, досталась просто официальная часть. Хотя широкой публике было объявлено, что он поехал заключать торговые соглашения. Ну а потом Германия захватила и внутренние территории страны, протекторат над которыми официально закрепила конференция в Берлине.

— Что это за конференция, мы такого вроде бы не проходили? — с интересом спросил Абрамс.

— О, это была большая встреча всех европейских стран, на которой Европа разделила Африку. Нет, конечно, Африка уже была поделена, но на этой конференции был принят один важный документ — Генеральный акт, который официально закрепил за европейскими державами уже колонизированные ими земли. И, кроме того, определил сферы влияния, чтобы они не передрались между собой — ведь каждому, то есть, каждой стране хотелось все больше и больше. И ещё этот Генеральный акт установил принцип эффективной оккупации.

— А это еще что такое? — с ещё большим удивлением задал очередной вопрос лейтенант, внутренне поражаясь тому, как много знает советник об истории Африки и насколько скудны в этом вопросе его собственные познания.

Дуглас, впрочем, без всякой тени насмешки над невежественностью своего собеседника продолжил лекцию:

— Страны, поделившие Африку, договорились о том, чтобы все сырье, все полезные ископаемые, которые будут получены в колониях, были пущены в оборот. А если какая-то страна окажется не в состоянии воспользоваться доставшимся ей куском пирога, то она должна будет допустить на территорию своей колонии более удачливых коллег. Ну а вишенкой на торте стало заявление о полной отмене рабства — это для того, чтобы успокоить аборигенов и тех недовольных, которые протестовали против такого раздела. Хотя, я думаю, что все их недовольство происходило только из-за того, что им самим ничего не перепало.

Дуглас снова налил минералку в стаканы и пододвинул один из них лейтенанту. С удовольствием осушив свой, он продолжил рассказ:

— Вот так весь этот огромный континент с его богатыми природными и людскими ресурсами стал принадлежать Европе. И в нее потекли реки дешевого сырья, которые почти что забесплатно добывали и производили аборигены. Европа жирела и богатела.

Лейтенант с удивлением смотрел на советника — на его глазах государственный чиновник богатейшей страны в мире излагал такие социалистические мысли, что в голову Абрамса закрались подозрения о его симпатиях к коммунистам. Советник же, не обращая внимания на насторожившегося молодого офицера, еще зеленого и не имеющего такого опыта, который приобрел Дуглас за время своей работы, общаясь с разными типами людей, одним из которых можно было говорить одну правду, другим другую, третьим двусмысленные речи, которые можно было понимать как угодно, но только не так, как это было бы невыгодно ему самому, и лишь четвертым то, что думаешь на самом деле, спокойно продолжал: