Гражданин

Дефендер, по-видимому, слишком откровенно рассматривал ее. На щеках девушки появился смущенный румянец, и она поспешила отвернуться. Вел с трудом отвел от нее взгляд, пытаясь думать о чем-то отвлеченном, не связанном с высокими чувствами.

Назойливый сосед заснул, так никого и не соблазнив партией в шахматы. Задумчивое настроение уже улетучилось, и Дефендер только теперь понял, как сильно проголодался. «А ведь до этого был сыт только воспоминаниями!» — усмехнулся он про себя.

Стюардесса, толкая тележку, наконец, приблизилась к нему:

— Что пожелаете, молодой человек?

— А что можно заказать?

— О, все, что угодно!

— В Африке мне нравились вяленые крокодильи хвосты под термитным соусом, — с невинным видом произнес Дефендер.

Стюардесса от удивления округлила глаза:

— Да вы что, неужели их можно есть?

— Еще как можно!

— К сожалению, хвостов у нас нет, даже куриных. Соуса из термитов тем более. А вот ножки имеются, — и как бы невзначай указала взглядом куда-то вниз.

Разумеется, молодой парень не смог отказать себе в удовольствии обратить внимание на те произведения искусства, которыми обладала прелестная небесная девушка, и, с трудом оторвав от них взгляд, продолжил разговор в шутливом тоне:

— Ну что ж. Я думаю, что крокодильи хвосты вполне можно заменить куриной ножкой.

Стюардессе пришлась по вкусу та легкость в общении, которую она ощутила во время разговора, и она продолжила, улыбаясь:

— О, этого сколько угодно! Есть ножки курицы спортсменки, есть — домохозяйки.

— Я думаю, сойдемся на ножках курицы лентяйки.

Девушка согласно кивнула и, откинув столик от спинки переднего сиденья, поставила на него упакованную в целлофан пластмассовую тарелочку со стандартным блюдом. В этот момент сержант почувствовал, как колено стюардессы сильно прижалось к его ноге.

— А что вы будете пить?

— Богов напиток — алых губ нектар, пьянящий, жажду утоляя…

— Гораций?

— Кое-кто более свежий, — уклончиво ответил сержант, решив не хвастаться, что этот экспромт только что пришел ему в голову.

— Итак?

— Ах да, я совсем забыл. Я бы остановился на чае с лимоном.

— Хорошо, через минуту я вам его принесу.

Девушка, что-то шепнув подруге, направилась в корму. Ее подружка покатила тележку дальше, предлагая пассажирам подкрепиться.

Дефендер уже давно покончил со своим завтраком, но все не было ни чая, ни красивой стюардессы, пообещавшей принести его через минуту. «Обещанного три года ждут», — усмехнулся он про себя — еще одна русская поговорка, которую он узнал от Дугласа. Советник во время застолья после удачно проведенной операции по освобождению Дефендера проговорился, что во Вьетнаме ему пришлось пообщаться с русскими — пару недель он провел во вьетнамском плену. Его роту почти полностью уничтожили, а его самого с несколькими выжившими товарищами определили в лагерь, в котором набралось уже с полсотни пленников, перспектива освобождения которых была совершенно туманной — затерянный в джунглях, один из сотен таких же, он не был известен разведке американцев и южан.

А потом появился русский. Вежливый и начитанный, он всегда приходил на допросы с книжкой, от чтения которой его, по-видимому, отвлекали. С Дугласом он общался на чистом английском языке. С вьетнамцами на вьетнамском, звучавшим для слуха пленного истинной тарабарщиной. При первой встрече он представился Дугласу капитаном Ван Ли, что, как было совершенно понятно по его европейскому типу лица и росту, не соответствовало действительности. Тем не менее, он ни разу, ни словом, ни делом не дал основания Дугласу подтвердить свое подозрение — Советский Союз отрицал наличие своих военных специалистов в истерзанном войной Вьетнаме. Он никогда не кричал, не злился, но задавал вопросы так, что не ответить было невозможно — такая чувствовалась в нем внутренняя сила. И Дуглас, бывший тогда еще зеленым лейтенантом, был восхищен таким поведением своего противника и решил лучше изучить русских. Ему повезло недолго пробыть в плену — прорыв американцами этого участка обороны северовьетнамской армии привел к взятию лагеря, где содержались военнопленные, и Дуглас вместе с остальными товарищами по несчастью был освобожден. Его безмерная радость омрачалась только тем, что Ван Ли накануне наступления уехал куда-то на север и пропал из поля зрения Дугласа.

Оказавшись в тылу и дожидаясь направления в какую-нибудь действующую часть, Дуглас стал искать в магазинах Толстого или Достоевского — распространенный стереотип, укрепившийся в сознании всего мира, что загадочную русскую душу можно понять, прочитав «Войну и мир» или «Преступление и наказание». Но единственной книжкой, которая ему попалась, оказались переводы русских пословиц и поговорок. Дуглас добросовестно изучил книгу, и некоторые выражения так врезались ему в память, что и через двадцать лет он их помнил и часто использовал в своей речи.